In Silico. На что мы смотрим — «Послание к человеку-2025»
В Петербурге открылось «Послание к человеку», фестиваль кино, которое обычно остается за рамками традиционного проката — документального, короткометражного, анимационного. О конкурсной экспериментальной программе In Silico, которая штурмует границы конвенционального кинематографа, рассказывает Евгений Майзель.
В кинематографе есть довольно много устойчивых понятий, точное определение которых вам никто, включая специалистов, не даст. Например, «искусство кинематографа». Или «документальный фильм». Или — «экспериментальное кино», которое вот уже пятнадцатый год подряд отбирается в конкурс In Silico на фестивале «Послание к человеку». Заметьте, что эта неопределенность не обесценивает перечисленные понятия — по разным причинам все они остаются незаменимы и востребованы, — но и успокоиться в довольной уверенности, будто нам все ясно, тоже не позволяет. Термин «экспериментальное кино» много критиковали, в том числе сами «экспериментаторы», и все-так ничего лучше для обозначения «таких» фильмов пока не придумано.
Они имели лишь один недостаток — недостаточную вульгарность, чтобы понравиться массовой публике
Друзья и годы — Хроника «Послания к человеку»
Но что это за фильмы? Что реально скрывается сегодня под расплывчатым, но сверхустойчивым определением «экспериментальное кино»? С начала нулевых было принято противопоставлять экспериментальное кино — авангарду, указывая на то, что в отличие от авангардного кино оно как правило обращается к сюжетам популярной культуры переводя их в музейный контекст, не производит само, а как бы потребляет за зрителя уже имеющиеся образцы (Nicolas Bourriaud, 2001). Я бы предложил пока воздержаться от таких тонкостей (тем более что авангард, работавший с поп-культурой, также существовал в истории), а под экспериментом широко рассматривать любое последовательное игнорирование авторами привычных, традиционных, конвенциональных форм устройства и содержания фильма (вот их как раз приблизительно можно перечислить). Такие неконвенциональные фильмы обычно принадлежат одному из двух множеств — современным видам «авангардного кино» (что бы это ни значило) и/или «фильмам-эссе». Различить эти множества сравнительно просто: авангард обычно подразумевает переосмысление фундаментальных основ кино и сопутствующий ему отказ от театрализованной повествовательной традиции (или ее радикальную ревизию), а фильмы-эссе предлагают различные способы персонализированного авторского высказывания «о чем-либо еще» (включая сугубо визуальные методы). Такие высказывания — со словами или без слов — могут оказаться опасно близки повествовательным традициям, но в то же время бывают способны и на модернистские жесты, родственные авангарду.
И все же, если присмотреться к реальным секциям экспериментального кино, мы увидим картину еще более пеструю — включающую подчас даже вполне конвенциональные фильмы, выполненные, однако, с чуть большим вниманием к форме, концепции, эстетике, чем это предполагается среднестатистически, — и с повышенной ценностью каждой экранной минуты (что деликатно сокращает итоговый хронометраж). Общим для экспериментального кино, таким образом, оказывается (позволю здесь процитировать себя) «не просто наличие в фильме некоего «эксперимента» (это была бы <…> одновременно и тавтология, и обман), но — как правило — то, что в нем имеется отчетливый акцент не столько на повествовании (игровом или неигровом), сколько на его формальных (эстетических, технических, концептуальных, часто интермедийных) свойствах».
Так обстоит дело и в секции In Silico этого года, куда вошли двадцать работ продолжительностью от 2 (самый короткий) до 18 минут (самый длинный фильм). Да, здесь найдутся ненарративные картины, то есть чистый «авангард» (об одной из них скоро скажу), — но большинство все-таки стоически несет груз повествований и/или рассуждений, привлекая архивы, анимацию, компьютерную графику, нейросети и так далее.
То, что рассматривалось Фрэнком Капрой как технический брак, сегодня — удачный повод для рефлексии
Среди наиболее почтенных контрибьюторов — выдающаяся канадская видео-художница и медиа-коллекционерка Кристин Люси Латимер (о творчестве которой издана целая книга со стихотворением в прозе куратора In Silico Михаила Железникова). Ее беспредметные «Достижения» (Assets) — они же, что характерно, и есть самый коротенький фильм программы — безупречный образец авангардного фильма, полностью состоящего из цифровых артефактов (filters and assets), используемых в наше время для имитации кино-пленки. В традициях структурного кино Латимер собрала эти эффекты на просроченных 16 мм, чтобы соорудить памятник «означающим кинематографа», то есть кино классического (пленочного) периода, когда фильмы еще не были файлами.
Пример маленького архивного кино — «100 лет спустя» (One Hundred Years Later). Видеохудожник из Ганновера Кристоф Жирарде часто апроприирует чужой материал, создавая из него собственные, нередко иронические миниатюры. Состоящий из материалов, не вошедших в финальную версию знаменитой голливудской драмеди «Мистер Смит едет в Вашингтон» о молодом провинциальном юристе, приехавшем покорить столицу США, «100 лет…» не просто расширяют представления зрителя об истории создания этого фильма, но и дают возможность сосредоточиться на разрыве между могуществом закона и ничтожностью частного лица. То, что рассматривалось Фрэнком Капрой как технический брак, сегодня — удачный повод для рефлексии, хотя до столетнего юбилея с момента премьеры «Мистера Смита» надо еще дожить.
Несколько участников программы попытали свои силы в создании машинимов, то есть воспользовались художественными ресурсами разных систем искусственного интеллекта. Житель Нью-Йорка, работающий в жанре документальной фантастики Дилан Пейлс-Фридман предложил фантазию, в которой лошадь (закадровый голос) размышляет об изменении ее статуса в мире после появления механического транспорта — и даже организует презентацию собственной книги на эту тему («Тот, с кем можно красть лошадей»). Более автореференциально выглядит машинима активного пропагандиста ИИ испанца Себастьяна Маккиа («Манифест для ИИ будущего»): здесь зритель изучит дискуссию с участием несколько языковых моделей, выступающих от имени знаменитых философов прошлого. Аналогично задуманы «Инциденты ограниченного будущего» греческого ИИ-пропагандиста и видео-художника Джорджа Дриваса, применившего программы DALL-E, Runway, Gemini и Sumo AI с целью создания изображений, их последующей интерпретации и звукового сопровождения. Получившийся таким образом фильм — результат коммуникации нескольких AI между собой.
Такие неконвенциональные фильмы обычно принадлежат одному из двух множеств — современным видам «авангардного кино» (что бы это ни значило) и/или «фильмам-эссе»
Широкая география участников не помешала разнообразному присутствию российских кинематографистов. В программе: концептуальный арт-хоррор под авторством известного творческого коллектива Ataka51 «Гимн чуме» (14 минут) — между прочим, один из лауреатов прошлогоднего Локарно; живописный аква-трэвелинг «Нева» Елизаветы Жариковой; архивный док Тимура Молчанского «Лайка никогда не вернется» — о собаках, отобранных для жестоких опытов в рамках подготовки космической миссии…
Среди наиболее глубокомысленных и оригинальных фильмов программы — «Система секретного недопонимания 2» московского концептуалиста Никиты Спиридонова («2» — потому что сам этот фильм — лишь часть одноименного диптиха). Начальные титры рассказывают, что еще в 1942 году актриса Хеди Ламарр совместно с композитором Джорджем Антейлом (когда-то, кстати, написавшим музыку к культовому авангардному «Механическому балету» Фернана Леже и Дадли Мёрфи) запатентовали технологию радио-передачи «Система секретной коммуникации», позволяющую использовать прыгающие частоты — и тем самым уходить от перехвата сигнала противником. В комментарии к фильму отмечается, что для обеспечения безопасности подводных торпед были применены принципы работы механического пианино. Затем автор сообщает о композиторе Федора Веткалове, посвятившем свою композицию «Сигнал» (предположительно использованную в фильме) — арт-серии Юрия Золотников «Сигнальная система», записав ее на фотоэлектронном оптическом синтезаторе АНС военного инженера Евгения Мурзина. Благодаря нагромождению этих милитаристских отсылок зритель уже другими глазами будет смотреть на загадочное здание, огороженной проволокой, и на тихие водоемы, потенциально скрывающие внутри смертоносное оружие.
Мотив милитаризации окружающей жизни и культуры, и связанная с ним тревога, изобретательно, через саму ткань науки и культуры выраженная проектом Спиридонова (хотя и не вполне отчетливо, с как бы намеренно смазанной артикуляцией), подхватывается совсем не авангардной и даже не особенно «экспериментальной», но тем не менее весьма аттрактивной и художественно изысканной (и «экспериментальной» именно в этом смысле) анимационной картиной Анны Граве «Миссия «Россия»» (в международном варианте — Mission «Motherland»). Зритель наблюдает за полетом устрашающей ракеты, отправленной компетентными специалистами с неизвестной целью к далеким берегам, — и за беззащитной природой, пребывающей в счастливом неведении относительно происходящего. Повествовательное, но фабульно не перегруженное кино заставляет зрителя допускать возможные сценарии развития событий, замирая в ожидании апокалипсиса.
Пожалуй, это два самых остро актуальных фильма конкурса, на фоне которых авторы всех остальных работ, даже самых прекрасных, выглядят сомнамбулами.
Ирина Калинина: «Все делалось вручную» — Хроники «Послания к человеку»
Жермен Дюлак как-то раз забавно описала причины возникновения кинофестивалей: мол, когда-то в мире начали появляться фильмы… ну очень хорошие. Профессиональные, умные, глубокие, они имели лишь один недостаток — недостаточную вульгарность, чтобы понравиться массовой публике. Именно для сбора и демонстрации такой уникальной продукции и были когда-то придуманы кинофестивали. Конец очень приблизительной цитаты. Но с тех пор прошло довольно много времени, от фестивалей рябит в глазах, и далеко не все их так преданы киноискусству, как декларируют это в своих уставах. Может быть, главный смысл бренда «экспериментальное кино» — который, признаем, все еще продолжает к чему-то обязывать — в том и состоит, чтобы намекать требовательному наблюдателю, где именно живет киноискусство? Потому что все дело, как в упоминавшейся выше книжке справедливо напоминает Железников, вовсе не в формате, или взгляде, или в технологии, но в том, на что мы смотрим.
Читайте также
-
Маленький взрослый — 32 мультфильма с БФМ’2025
-
Замыкая круг — Заметки из «Небесного кинотеатра»
-
Призовой расклад — Послесловие к «Маяку»
-
Красным по черному — заметки с фестиваля «Алания»
-
Что смотреть на фестивале «Алания»? — Конкурс короткого метра
-
Что смотреть на фестивале «Алания»? — Конкурс полного метра