Рецензии
Фестивали

Берлин-2015: «Мистер Холмс» и дело пчел


 

 

Высокий, дряхлый старик мчится на поезде в сторону белых скал Дувра. Через зеленые поля и синее небо к последнему пристанищу, к своим пчелам. В руках коробка, перевязанная японским платком, в коробке — кустик японского перца sansho; приготовленное из него желе укрепляет память. Все уже ушли: миссис Хадсон, доктор Ватсон, брат Майкрофт. В кинотеатрах показывают глупые черно-белые фильмы, в которых не узнать никого из своих, — только нелепая охотничья кепка, по которой тебя запомнят и которой не было вовсе. Память — странная штука. Еще более странная штука— кино.

Иэну Маккелену сейчас семьдесят пять; родившемуся в 1854 году Шерлоку Холмсу на экране девяносто с лишним (нужно сказать, актер блистательно справляется с грузом навалившихся лет, но этим его заслуги не исчерпываются). Идет 1947 год, и логика, которой так верил великий сыщик, перестала работать, людей и их поступки трудно понять, в сердце Холмса стучит пепел Хиросимы, где он только что побывал; подводят знаменитые лобные доли: имена записаны на старомодных целлюлоидных манжетах, мотивы спутались, улики стерлись. Что делать, если даже детали последнего дела, которое как раз и привело детектива в живописную глушь к пчелам, почти невозможно восстановить? Холмс берется за перо, чтобы исправить прошлое, по сути, вспомнить себя: ведь Ватсон так любил друга, что врал о нем постоянно. Главный враг — не Мориарти, лучший стрелок — не полковник Моран. Деменция и смерть бьют страшнее.

Иэн Маккелен в роли Шерлока Холмса

Казалось бы, уже невозможно всерьез (пишу это слово и не знаю «всерьез» ли я сам?) снимать фильмы о Шерлоке Холмсе. После всего, что было, после всех этих «элементарно, Ватсон», Камбербэтча, туристов на выдуманной Бейкер-стрит. Но у Кондона супергерой вдруг становится живым. Достаточно поместить его на порог смерти, в момент, когда человек становится болтовней за стеной. Пару раз пошутив по поводу холмсомании («слава богу, Ватсон так и не написал в книгах наш настоящий адрес»), режиссер возвращает герою викторианского палпа вполне реальные пропорции. То ли японский перец действует, то ли шарканье Маккелена, то ли пчелы, которые продолжают делать свою работу, невзирая ни на что. «Королева правит, ей помогают трутни, а рабочие пчелы трудятся, как положено» — говорит главный герой и, кажется, именно этим принципом руководствуется режиссер Билл Кондон, главная заслуга которого в том, что он знает свое место, давая актерам играть, траве в кадре зеленеть, а пчелам что-то подозревать. На выходе — почти чудо: лаконично оркестрованная история, в которой, как в хорошем детективе, улики рассыпаны между строк, а тайна, разгадка которой вроде бы лежит на поверхности, будоражит до самого финала.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: