Горо Миядзаки о фильме «Ая и ведьма»
В российских кинотеатрах можно посмотреть новый фильм студии Ghibli «Ая и ведьма», снятый Горо Миядзаки по сказке Дианы Уинн Джонс. С режиссером-аниматором, сыном великого аниматора, об этой работе и не только поговорила Мария Терещенко.
Ваши родители — Хаяо Миядзаки и Акэми Ота — аниматоры. Каково это было — расти в такой анимационной семье? Вам полагалось узнавать какие-то особые секреты из новых фильмов до того, как их смогут посмотреть все?
К сожалению, той особой атмосферы, которую вы, вероятно, себе представили, в нашей семье не было. Отец постоянно был занят работой над очередным анимационным фильмом, так что, наверное, я не преувеличу, если скажу, что мы с ним практически не виделись. Родители вообще крайне редко разговаривали с нами [с Горо и его младшим братом — примеч. ред.] о своей работе. Мне трудно это объяснить, но анимация прежде всего была их работой, а разговаривать с детьми или при детях о каких-то рабочих моментах — для них это было неприемлемо. Мне кажется, это что-то поколенческое.
Несложно представить ситуацию, когда сын приходит работать в ту же область, что его отец, и сразу же становится объектом сравнения и критики.
Насколько я знаю, вы поначалу не очень-то хотели становиться художником-аниматором, была идея выбрать другую профессию. Что же изменило ваше решение?
Я просто подумал, что стать художником-аниматором на основе моего предыдущего профессионального опыта или того, чему я научился, когда мы создавали музей Ghibli, я, конечно, не смогу. Но порождать идеи на позиции режиссера-постановщика, ставить и достигать цели, работать над созданием произведения в команде — это мне под силу. К тому же, в конечном итоге, продюсер Тосио Судзуки лично предложил мне присоединиться к работе. Вот я и решился заняться анимацией.
Мне кажется, ваше прежнее нежелание идти в анимацию связано еще и с боязнью оказаться в тени великого отца. Вы сейчас жалеете, что не начали раньше? Советуетесь с родителями, когда работаете над своими картинами?
Да, вы правы. Несложно представить ситуацию, когда сын приходит работать в ту же область, что его отец, и сразу же становится объектом сравнения и критики. Ясно также, что молодому человеку в период взросления и созревания не очень-то приятно, когда ему чуть что напоминают об отце. Думаю, мне пошло на пользу то, что исходя из этих соображений, я поначалу отказался работать в анимации. Благодаря этому, у меня появилась широта взглядов и суждений, я смог накопить разносторонний жизненный опыт. Все это формирует основу моей нынешней работы над фильмами.
Насколько я знаю, поработать над «Сказаниями Земноморья» вам предложила студия. У вас самого есть какая-то личная связь с романами Урсулы Ле Гуин. Вы их читали до того как начали работать над проектом? Продолжение будет?
Решение об экранизации «Сказаний Земноморья» было принято продюсером Тосио Судзуки. Я первоначально принимал участие в разработке проекта. Другие книги Урсулы Ле Гуин мне казались слишком сложными, а «Сказания Земноморья» нравились. Я читал эту вещь в старших классах школы, и перед тем как начать работать над фильмом, прочел еще раз. Не думаю, что у «Сказаний» будет продолжение. Теперь, достигнув зрелого возраста, я, кажется, могу работать над созданием фильмов иначе, чем раньше.
Среди ваших фильмов выделяется «Со склонов Кокурико». Это исключительно японская история, реалистическая, взрослая. Работа над ней чем-то отличалась?
В случае с этим фильмом было необходимо провести более основательное исследование на подготовительной стадии, чтобы точнее описать реальный мир. Но помимо этого едва ли были какие-то отличия.
Вы работали над фильмом с отцом. На что это было похоже?
Было очень трудно сделать по-своему то, что на идейном уровне придумал он [Хаяо Миядзаки — примеч. ред.]. И речь даже не о технических трудностях, а о том, что автор, творец видит все по-другому. Но, разумеется, я многому научился.
Для режиссеров-постановщиков обычная практика переходить от сериалов к полнометражным фильмам. И очень редко, сделав полный метр, автор идет в сериальное производство. Почему вы после двух больших фильмов начали работать над телесериалом «Ронья, дочь разбойника»?
Так уж случилось, что моя карьера в мире анимации началась с полного метра. Я принял решение после двух полнометражных фильмов попробовать свои силы в производстве телесериала, исходя из того, что мне необходим опыт работы в условиях большей свободы. И я по сей день благодарен продюсерам Тосио Судзуки и Нобуо Каваками за совет снимать сериал за пределами студии Ghibli.
«Ронья, дочь разбойника» была вашим первым опытом работы с CGI-анимацией. Вы легко перешли в новую технику?
Это было не так уж трудно. Думаю, когда я только начал работать на студии Ghibli мне пришлось значительно труднее. Я бы сказал, что при создании анимационного изображения разница между рисованной анимацией и компьютерной графикой, пожалуй, меньше, чем разница между вождением автомобиля и пилотированием самолета.
Студия Ghibli в какой-то момент заявила о том, что прекратит делать фильмы, но, к счастью, вернулась в строй. Решение оказалось временным. В чем была загвоздка? И почему все-таки студия решила возобновить работу?
Перерыв в работе студии произошел, когда Хаяо Миядзаки объявил о своем намерении отойти от дел и, как следствие этого, Тосио Судзуки решил, что студия нуждается в реорганизации. Однако, оказалось, что Хаяо Миядзаки очень трудно находиться вне творческого процесса, поэтому студия возобновила работу.
«Ая и ведьма» — вторая лента студии, сделанная по книге Дианы Уинн Джонс (по ее же сказе поставлен «Ходячий замок»). Почему студия увлеклась ее произведениями?
Я думаю, что очарование произведений Дианы Уинн Джонс заключается в том, что это не приторно-слащавое фэнтези, а действительно интересные истории. К тому же, мне очень нравятся ее сильные, характерные персонажи.
Думаю, что и у японских авторов бывают трудности. Просто они не рассказывают о них, вот и все. И я тоже не рассказываю.
Почему вы решили делать новый фильм именно в трехмерной анимации?
Это может показаться неожиданным, но на самом деле использовать компьютерную анимацию в этом проекте студии Ghibli предложили Хаяо Миядзаки и Тосио Судзуки. Остальное было оставлено на мое усмотрение, так что я начал работу с подбора команды.
Много людей работало над фильмом? Сколько длилась эта работа?
Мы работали над этим фильмом два года и восемь месяцев коллективом примерно в 160 человек.
Мы часто слышим от аниматоров стенания о том, что и как именно не получилось у них в работе. Все с удовольствием говорят о кризисах и тупиках в своей работе. А от японских аниматоров я такого никогда не слышала. Неужели, все проходит идеально?
Я не знаю, с какими конкретно трудностями сталкиваются режиссеры, о которых вы говорите, поэтому мне немного сложно ответить на ваш вопрос. Думаю, что и у японских авторов бывают трудности. Просто они не рассказывают о них, вот и все. И я тоже не рассказываю. Я никогда не считал, что делать фильмы — это легко и просто. Для меня самое важное в работе — найти отличное, небанальное решение для раскадровки. На раскадровку для «Аи и ведьмы» у меня ушел почти целый год. Радостнее всего в рабочем процессе тот момент, когда ты видишь, как оживают твои герои. В фильме, который я сделал, меня радует не столько наличие сцен, в которых я безусловно уверен, сколько рождение такого безусловно уверенного в себе персонажа, как Ая.
Герои всех ваших фильмов — девочки. Это случайно или намеренно?
Думаю, это просто совпадение.
Это все очень разные фильмы. Какой из них вам лично ближе?
Я бы сказал, что это «Ая и ведьма».
Что по-вашему выделяет студию Ghibli из общего ряда? Вы, наверно, можете об этом судить, ведь сериал вы делали в другой компании.
Изначально студия Ghibli задумывалась как место работы конкретного человека — Хаяо Миядзаки. Она была создана продюсером Тосио Судзуки как система, где все концентрируется вокруг режиссера и произведения, а соображения административного характера, логика менеджмента за редким исключением не являются частью производственного контекста на съемочной площадке. Мне кажется, это принципиальное отличие Ghibli от других анимационных студий.
Сегодня индустрия анимации приобретает все более международный характер. Вы могли представить себя работающим в другой стране?
Я, можно сказать, уже довольно пожилой дядечка, поэтому у меня нет ни моральных, ни физических сил на то, чтобы начать заниматься проектом за пределами Японии. И времени на это тоже нет. Так что я продолжу работать на родине.
Насколько я знаю, у вас есть сын… Как думаете, он пойдет по стопам отца и деда или выберет другую профессию?
Я очень надеюсь, что моему сыну удастся не повторять ошибки своего отца. Я бы очень хотел, чтобы он смог найти работу, которую будет любить и которая будет приносить ему радость.
Перевод: Лена Байбикова
Читайте также
-
Абсолютно живая картина — Наум Клейман о «Стачке»
-
Субъективный универсум — «Мистическiй Кино-Петербургъ» на «Ленфильме»
-
Алексей Родионов: «Надо работать с неявленным и невидимым»
-
Самурай в Петербурге — Роза Орынбасарова о «Жертве для императора»
-
«Если подумаешь об увиденном, то тут же забудешь» — Разговор с Геннадием Карюком
-
Денис Прытков: «Однажды рамок станет меньше»