хроника

Фонд Кино: Эра Минкульта


 

Каждый год мы отмечаем день российского кино 27 августа, в день подписания декрета о «безвозмездной экспроприации» кинопроизводственных и кинотеатральных мощностей в пользу большевистского государства. Вроде бы дата как дата, но она несет в себе большой символический смысл. Указ 1919 года зафиксировал национализацию кинематографа в России, и, в общем, понятно, почему мы в силу, с одной стороны, сугубо практических причин (вроде нехватки зрителей, постсоветского развала проката, острой конкуренции со стороны глобальных игроков и т.п.), а, с другой, просто по инерции сознания продолжаем говорить о том, что кинематограф у нас — государственное дело. Да, конечно, государственное. Таковым кинематограф был в СССР, таковым он остается и в сегодняшней России, несмотря на то что многие современные студии созданы и управляются не государством, а прокат контролируется частным бизнесом.

Производство российских фильмов во многом финансируется государственными структурами (это нормально и для Европы), главные из них — Министерство культуры РФ и Фонд Кино (полное название: Федеральный фонд социальной и экономической поддержки отечественной кинематографии), учрежденный еще в 1995-м, но по-настоящему заработавший в 2010-м, когда правительство передало ему большую часть кинематографического бюджета. За Минкультом тогда оставили дебюты, поддержку авторского, анимационного, детского и документального кино. Важным новшеством того исторического решения, принятого правительственным советом по развитию кинематографии (возглавлял его тогда премьер-министр Владимир Путин) было вывести Фонд из подчинения Минкульта, передав этому государственному НКО право распоряжаться средствами согласно уставу и решениям попечительского совета.

Одним из условий работы кинематографистов с Фондом стало привлечение кинопроизводителями дополнительных, сторонних средств и частичная «возвратность» государственных вложений. Предполагалось, что тратиться госденьги будут на создание коммерческих, зрительских фильмов, и часть прибыли от проката будет возвращаться в Фонд с тем, чтобы ее можно было потратить на уставную деятельность. Тогда же был определен первый список эффективных киностудии, компаний-лидеров, так называемых «мейджоров», которые имели возможность получить средства на большие, затратные, долгосрочные проекты. Их было восемь: «СТВ» Сергея Сельянова, «ТРИТЭ» Никиты Михалкова, «Дирекция кино» и «Централ партнершип», «Продюсерская фирма Игоря Толстунова» («ПРОФИТ»), Art Pictures (принадлежавшая Федору Бондарчуку, Александру Роднянскому и Дмитрию Рудовскому), «Базелевс» Тимура Бекмамбетова и кинокомпания «Рекун». В следующие годы этот список менялся.

Реструктуризация киноотрасли проходила на фоне последствий экономического кризиса и, как любая реформа, была принята неоднозначно. Во-первых, отрасль была дезориентирована тем, что ее обсуждение было кулуарным, а во-вторых, резко изменившиеся правила поставили под угрозу авторское кино — искусство вынесли за скобки ради эффективности. Весной 2010-го «Сеанс» обсуждал нововведения с Сергеем Сельяновым, который был одним из инициаторов перемен в господдержке, и Андреем Плаховым, который был настроен к переменам негативно. Чуть позже состоялась историческая встреча нового исполнительного директора Фонда кино Сергея Толстикова с кинематографистами на фестивале «Кинотавр». Новый директор сам инициировал диалог с экспертным киносообществом в ходе круглого стола «Фестивальное и авторское кино в России», и этот разговор показал, к сожалению, что проблема не только в том, как власть принимает важные решения за закрытыми дверями, но и в том, что общество, недовольное этими решениями, не готово вступать с представителями власти в диалог (он велся в духе «сам дурак») и, донося свою позицию, формировать общее индустриальное поле.

Исполнительный директор Фонда Кино Антон Малышев

С самого начала своей работы Фонд Кино постоянно подвергался критике. Почитайте хотя бы наши публикации о первых поддержанных фондом социально-значимых проектах — интервью с Львом Лурье и анализ Дмитрия Быкова. Понять, зачем нужен Фонд, старались как студии и режиссеры, которых зачислили в «авторское кино» (прочитайте интервью Андрея Прошкина, который комментировал летом 2011-го создание Киносоюза, но разговор шел намного шире), так и зрители, которые в 2012-м просто проигнорировали отечественный кинематограф в кинотеатрах. Сборы упали. А между тем, сами компании-лидеры называли критерием эффективности своей работы именно долю на рынке. В конце 2012-го правительство снова решило сменить правила игры и заодно исполнительного директора Фонда. Им стал Антон Малышев, приступивший к своим обязанностям в начале 2013-го. Практически через год после своего ухода с поста бывший директор Сергей Толстиков опубликовал в «Сеансе» статью, проясняющую тонкости взаимодействия Минкульта и Фонда Кино. В ней он дал свои рекомендации по структурированию работы, многие из которых кажутся актуальными и по сей день.

Фигуру Антона Малышева долгое время воспринимали неоднозначно. Но ему удалось превратить Фонд в реальный механизм, похожий на те, что действуют в европейских странах с сильной развивающейся кинематографией. Вроде польского киноинститута, например. Фонд занялся не только финансированием работы студий, но и многими другими составляющими нормального кинопроцесса. В работе Фонда всегда подкупало то, что она не зависела от личных предпочтений того или иного начальника. Система механизмов поддержки кинематографа выстраивалась медленно, но верно, обрастая все новыми и новыми функциями. Фонд оказался эффективной, способной на ходу менять правила игры и добиваться результатов структурой. Мы привыкли к единой системе продажи билетов и к тому, что сборы российского кино можно проверять в мобильном приложении, привыкли к проходящим в прямом эфире презентациям компаний-лидеров и студий поскромнее, привыкли к тому, что Фонд выносит на рассмотрение попечительского совета вопросы, связанные с поддержкой околокинематографической инфраструктуры, поддерживает журналы и сайты о кино (хотя казалось бы, при чем здесь зрительский кинематограф), серьезно относится к маркетингу и даже выделяет средства на продвижение фестивального кинематографа. Привыкли к тому, что его политика все эти годы была прозрачной и старалась максимально учитывать интересы всех игроков. И единственное, что по гамбургскому счету можно предъявить Фонду, — это финансирование контркультурных замыслов Сарика Андреасяна. В сравнении с инициативами Министерства культуры, которое сегодня получило контроль над Фондом, это просто смех.

Какие новости мы обычно слышим из министерства? Министерство хоронит Музей кино под вой киноведческого сообщества. Воюет с Виталием Манским и «Артдокфестом». Формулирует для Думы скандальный закон о фестивальном кино и показах без прокатного удостоверения. Лишает прокатных удостоверений неугодные фильмы (случай «Любви» Гаспара Ноэ и «Смерти Сталина» Армандо Ианнуччи) и зачищает залы от английских медвежат ради еще одного рекорда «Движения вверх». Оно спит и видит, как бы в приказном порядке переустроить кинопрокат: хочет взимать с дистрибьюторов по пять миллионов за фильм, заявляет о необходимости квот для зарубежного кино, двигает релизы в бесплодной попытке обеспечить сборами отечественные фильмы. Идеи структурных реформ кинематографа, исходящие из Министерства культуры, провоцируют не продажи билетов, а заболевания желудочно-кишечного тракта и сердечные приступы у тех, кто реально занимается отечественным кино.

Владимир Путин и Владимир Мединский смотрят фильм «Легенда о Коловрате»

Важны и проблемы эстетики. Передавать управление бюджетом в три с лишним миллиарда рублей людям, подарившим вам «Танки»,  «Рубеж» и «Крым»? Ну не знаю, я бы подумал. Ведь речь идет о зрительском кино, в конце концов. Известно, что министр культуры и раньше обладал возможностью продвигать интересные ему кинопроекты, предлагая Фонду поддержать их на особых условиях. И это делалось. Но есть большая разница между танковым прорывом и прорывом художественным. Не говоря уж о прорыве финансовом. Пока ни один из замыслов, пестуемых ведомством, не стал народным хитом. Дело в том, что идеология и власть всегда были для Минкульта дороже всякого рацио. А по-своему понятое прошлое всегда дороже будущего, которое еще предстоит создать. Возможно, это небольшая проблема, когда речь идет о личных убеждениях одного конкретного человека, но колоссальная, когда мы говорим о построении общей системы, устраивающей всех игроков, позволяющей нашему кино развиваться и дающей возможность создавать конкурентный «продукт». Ненавижу это слово, когда речь идет о кино, но пусть так — ведь деятельность Фонда кино всегда измеряли в процентах. И последние годы проценты росли. Сможет ли похвастаться этим Фонд, когда руководить им будут ставленники Минкульта, привыкшего только запрещать, навязывать условия и ставить рамки? Сильно удивлюсь, если так.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: