Интервью
Мария Кувшинова
Мария Кувшинова

Юноша с татуировкой сарая


О «Томе на ферме»

Действительно, «Том» — это мой первый фильм, в котором у моего героя-гея возникают серьезные проблемы из-за его гомосексуальности. Почему нет? Подобные реакции на геев встречаются повсеместно и постоянно, игнорировать это нельзя. Но главное все же не это. Фильм не о том, как тяжело гею выжить в глухой деревне. Главная тема — жестокость, Стокгольмский синдром, ложь, с помощью которой мы пытаемся заслониться от правды. Еще это фильм о подменах, о том, как ты заменяешь одних людей другими — живыми тех кто умер.

О пьесе

В пьесе, по которой поставлен фильм, нет ничего пугающего, особенно когда смотришь ее в театре. Ну да, один человек приходит к другому ночью и начинает его душить — но ведь это всего лишь постановка. В кино все воспринимается по-другому. Это визуализация страха. Причина по которой я решил адаптировать пьесу — именно мое желание превратить этот материал в триллер. В не очень пугающем тексте я увидел обещание: на экране будет жестко.

О Хичкоке

Я не видел ни одного его фильма. До определенного момента. Сюзан Клеман, актриса, которая играет в моем предыдущем фильме — «И все же Лоренс», во время новогодних праздников жила месте со мной в одной квартире. И я сказал ей: «Стоп! Это идиотизм. Я снимаю психологический триллер и никогда не видел Хичкока». Слушайте, я все-таки молодой человек. Мне двадцать четыре года. Смотреть серьезное кино я начал в семнадцать или в шестнадцать, а в восемнадцать уже начал снимать свое. У меня было всего года два, чтобы собрать хоть какой-то культурный багаж. В общем, на Рождество я устроил себе Хичкок-марафон, посмотрел фильмов двадцать — «Марни», «Птиц», «Веревку» (мой самый любимый). Поразительно, что у него в итоге всегда находится причина, объяснение происходящего: изнасилование в детстве или что-то вроде того. Это всегда ансамбль элементов, каждый из которых работает на результат, мозаика складывается, все получается… Было интересно, но на «Тома» Хичкок никак не повлиял — съемки закончились до нового года. Повлияло то же, что и обычно: журналы, фотографии, старые альбомы по живописи…

О музыке

Я почти глухой на одно ухо, а вам приходится за это платить — у меня громкая музыка в фильмах. Если в «Трансформерах» есть мощный саундтрек, то почему у меня не может быть? В особенно тревожных моментах? Например, когда главный герой собирает чемодан, чтобы наконец уехать с фермы. Музыка — голос и душа этого фильма. Почему на открывающих титрах звучит песня Windmills of Your Mind? Как бы мы ни называли это кино — психологический триллер, психо-сексуальный триллер, в первую очередь — это история любви между двумя парнями. И Windmills задают правильный тон. Вообще, я думал, что у меня на этот раз вообще не будет саундтрека. Я сказал: «А, к черту музыку, на нее нет денег». Надоело! Без музыки будет еще страшнее. Но, как вы поняли, в итоге все получилось по-другому. Я сел за монтаж: «Так, вот эта сцена что-то не работает», и тогда я добавил немного Филиппа Гласса, Фрэнка Циммера, Джеймса Ньютона Ховарда, Ховарда Шора — и оказалось, что в музыке есть смысл. Я понял это после рождества, потому что на рождество посмотрел Хичкока. А у него музыка была.

О финансировании

Сейчас мне не сложно найти бюджет — к счастью. Я сам оплатил свой первый фильм. Второй я оплатил тоже сам — из денег, которые заработал на первом. Третий — «И все же Лоренс» оказался более масштабной постановкой и большая часть бюджета была покрыта государственными дотациями. «Том» я тоже оплачен мной — частично, а также MK2 — французами. Все произошло очень быстро. В Канаде, в Квебеке, даже если твой проект нравится кинокомиссии — тебе придется постоять в очереди. Года два, минимум полгода. Но я не хочу ждать полгода. «Тома» мы сняли за 17 дней.

О канадском кино

Меня частично финансировали французы, но не думаю, что я мог бы работать во Франции. Я не оттуда, я из Квебека. А мы рассказываем истории о тех местах, откуда мы родом. Если бы я снимал в другой стране, не в Канаде, это скорее была бы Америка. С французами у нас гораздо меньше общего. У меня североамериканские инстинкты.

О татуировках

У меня на руке татуировка — деревенский сарай. Это в честь «Тома на ферме». Большинство моих татуировок напрямую связано с обстоятельствами моей жизни.

О контроле

На своих проектах я все делаю сам — от костюмов до пресс-релиза. Ты не можешь быть контрол-фриком на одном фильме и перестать быть им на другом. Это навсегда, это никогда не изменится. Я знаю, что у вас журналистов, нет времени читать пресс-релизы, но точно есть время посмотреть картинки; свои пресс-релизы я всегда делаю сам — сам верстаю в «индизайне». Не потому, что я никому не доверяю — просто мне так нравится. Это логическое продолжение работы режиссера, автора фильма. Если ты художник, и ты рисуешь картину, то ты же не нанимаешь отдел кисточек из двадцати пяти человек, а потом отдел масляных красок, чтобы они тебе что-то разрисовали? На обложке пресс-релиза «Тома» — как раз этот сарай, тот же, что вытатуирован у меня на руке. Пресс-релиз — в той же степени я, что и мой фильм. Да, кино нельзя делать в одиночку, но твой фильм — это ты. Только ты. Стивен Содерберг будет снимать кино всю свою жизнь, а потом монтировать под разными именами — потому что он это любит. Вы видели «За канделябрами»? Этот фильм выглядит хорошо. Офигительно выглядит. Когда ты видишь, как ложится свет, ты понимаешь: черт, это Калифорния! Этот человек должен снимать кино, потому что у него это получается! Никто не может сделать так. И ты прощаешь фильму все недостатки и погрешности, потому что это он, понимаете?

О том, что надо меняться

Ты не снимаешь фильмы, которые противоречат твоей природе. Да, я понимаю, почему тот же Содерберг каждым своим новым фильмом старается опровергнуть предыдущий. Да, я снял трехчасовой фильм о человеке, который пытается поменять пол. А теперь я почувствовал, что должен снять триллер, который будет длиться полтора часа. Мне необходимо все время меняться. Я не пытаюсь откреститься от «Лоренса». Я люблю его. Мне не стыдно, что он такой длинный. Некоторые люди, которых я уважаю, говорили мне: «Он мог быть и дольше, нам по фигу». Не было другого способа рассказать эту историю. Может быть, у меня не получилось. И каждый мой новый фильм абсолютно не похож на все, что я делал до. Кроме одно: я все время говорю о том, что все мои фильмы — о невозможной любви, начиная с первого: «Я убил свою маму» — кино про невозможную любовь между матерью и сыном. И «Том» — снова, снова, снова — о невозможной любви.

О возрасте

Откуда я взял столько уверенности в себе, чтобы стать режиссером в восемнадцать? Да ниоткуда. Надо просто верить в свои фильмы, и со временем остальные тоже в них поверят. Сейчас, я чувствую, критики уже признали, что я режиссер, а не подросток, домашнее задание которого им приходится проверять.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить