Дмитрий Савельев
Дмитрий Савельев

Дело №. Продюсерская версия


Дмитрий Савельев: Запуская в 
работу фильм дебютанта,
продюсер немало
рискует — деньгами, репутацией. Получается, рискует
своим, кровным, ради вовлечения новых и только предположительно
талантливых людей в общее кинематографическое дело?

Сергей Члиянц:
Лично я никого не вовлекаю — дебютанты сами
вовлекаются и меня вовлекают в том числе. Они же энергичные ребята.

Дмитрий Савельев: Ты
даешь им большую
свободу?

Сергей Члиянц: Нет.
Я —
нет. Я стараюсь, чтоб как в любви, как в любви. Чтоб друг другу
интересно было. Чтоб мы с режиссером были идейно, ментально,
харизматически близки. Поэтому никакой свободы — ни
у него, ни у меня. Какая свобода при совместной жизни?

Дмитрий Савельев (Грибкову):
Сергей, ты
сделал с дебютантом Русланом Бальтцером фильм «Даже не
думай», и он имел заметный коммерческий успех. Означает ли
это, что у тебя есть специальный интерес к работе с новыми режиссерами
или ты ищешь человека под конкретный проект, а там уж дебютант или
старожил — без разницы?

Сергей Грибков:
Я сторонник второго пути. Финансовые риски таковы, что начинаешь
задумываться, на кого ставить — на дебютанта или
нет. Правда, дебютант в известном смысле удобен. Он мечтает снять кино
и ради этого пойдет на твои условия. На то, что ты считаешь верным.

Дмитрий Савельев: Ты
этим пользуешься?

Сергей Грибков: Ну, а 
как? Это жестко, но
мягко здесь нельзя. Бальтцера
мы ни на шаг не отпускали. Считай, пол-фильма сделали как бы его
руками. Это же риск с нашей стороны был — его брать.
Мы рискнули, нам повезло.

Сергей Члиянц:
«Как вы стали
проституткой?» —
«Повезло».

Общий смех.

Сергей Грибков: На
«Даже не
думай-2» я это влияние ослабил, потому что был занят
«Личным номером», и на результате это отразилось.

Сергей Члиянц: Можно я 
скажу? Да, Грибков
жестко себя ведет. У меня был опыт с одним его режиссером, который до
этого делал свой дебют при моем продюсерском участии. Я тогда вынес
этому парню очень суровый приговор, прямо в глаза ему сказал:
«Старик, ты не режиссер. Снимать фильмы ты не можешь и не
должен. Займись другим делом». А потом Грибков сделал с ним
блокбастер. Блокбастер, представляешь!

Дмитрий Савельев: И
тогда ты понял, что грубо ошибся?

Сергей Члиянц: Не-е-ет,
я не ошибался, я 
был прав. Я же не про того парня сейчас говорю, а про Грибкова. То, что
делает он, я не смогу никогда! Он просто берет и заменяет собой
режиссера.

Сергей Грибков: Это же
работа, а не сходить
на речку искупаться. У работы свои правила, и их надо соблюдать. Иначе
никакого результата не выйдет.

Дмитрий Савельев: Я
накануне разговаривал
с молодыми режиссерами, недавними дебютантами, и они с большим
сочувствием цитировали реплику из фильма «8 1/2»:
«В конце концов, терять деньги — входит в 
профессию продюсера». Так входит или нет?

Сергей Члиянц: Фигня
какая-то. Режиссерское
иждивенчество. Они говорят «продюсер», а 
подразумевают: спонсор, дурак, лох кашкарский, инвестор,
владелец — и все это сразу. Полная фигня. Есть три
экономики. Экономика фильма, экономика человека и экономика компании.
Их надо совместить.

Сергей Грибков: Все мы
начинали с 
потерянных денег. По крайней мере, многие. У тебя есть миллион, ты
бежишь снимать на него кино и абсолютно уверен, что на этом еще и 
заработаешь. Такая гигантская иллюзия. Я от нее освободился. Моя
концепция сейчас — привлекать деньги, но не
вкладывать свои ни в коем случае. Уже другие категории работают. Любой
проект начинается с бизнес-плана, а не так, что вот появился
миллион — и бегом снимать кино.

Дмитрий Савельев: То
есть ты своими
деньгами не рискуешь?

Сергей Грибков:
Набаловались, хватит. Туда
«единица», сюда «единица», а 
смысл? Все должно быть рассчитано, по большому счету, продюсер хотя бы
минимальные деньги должен зарабатывать с бюджета. Года два назад такое
зазорно было говорить — сейчас уже нет. Я 
остерегаюсь огульных рисков, я должен разложить любой проект на
составляющие.

Сергей Сельянов:
Не согласен. Терять деньги все же входит в 
профессию продюсера, только это, конечно, личное дело каждого
продюсера. Его
желание, его решение, его ответственность. Это не значит, что другие
участники
рынка должны сразу расслабиться и сказать: давай, плати мне столько
денег,
сколько я хочу, снимать я буду столько дней, сколько хочу, и так далее.
Но все
же терять деньги — да, входит в профессию. И не
только в нашу. Это в любом
бизнесе так. Продюсер должен уметь это делать. Уметь это пережить, если
потеря
не входила в его планы.

Сергей Грибков: И уметь
извлекать из этого
пользу.

Сергей Сельянов: Да,
извлекать пользу,
которая, может, не сразу, но через полтора-два шага обернется
материальной выгодой. Потому что вот дебютант. Вот он приходит. Ты
понимаешь, что можешь потерять с ним реальные деньги. Риск велик и с
ростом рынка увеличивается. Растущий рынок нестабилен. При стабильном,
развитом рынке ты примерно представляешь, что фильм вот таких амбиций,
вот такого качества и приблизительно вот такой
стоимости — вернет вот такие-то деньги. Но у нас
другая ситуация. У нас рост. Чтоб стало понятно — в 
абсолютных цифрах: если вчера ты потерял 20% бюджета, это было 100 
тысяч, а сегодня это уже 500 тысяч, например.

Сергей Члиянц: У меня
ремарка. Сегодня
невозможно малобюджетное кино! Вот то, что мы с Сельяновым’ когда-то
делали, — этого нет больше. Сейчас малобюджетное
кино — только у параллельщиков. Они это делают сами,
без нас. С нами — уже никак. У всех мгновенно растут
аппетиты.

Дмитрий Савельев: Какова
сейчас
минимальная стоимость полного метра? Больше 700 тысяч?

Сергей Члиянц: Где-то
700 и есть. Это очень
много. Очень!

Дмитрий Савельев: А
сколько в среднем
стоил фильм малобюджетного пакета студии Горького?

Сергей Члиянц: Я уже
точно не помню, но,
по-моему, за 150–200 тысяч можно было снять.
«Одиссею» мы с Ильей Хотиненко вообще за 70 
сделали! На пленке!

Дмитрий Савельев: Каких
денег она бы
сейчас стоила?

Сергей Члиянц: Никаких.
Она в принципе не
была бы возможна. Никто бы не согласился работать. (Сельянову.) Извини,
что перебил.

Сергей Сельянов: Я 
закончу про дебютантов.
Когда ты в человека в общем и целом веришь, то рассчитываешь, что будет
у него второй и третий фильм, и что он из первого фильма сумеет извлечь
урок, и что, если вы останетесь вместе, ты сможешь свои потери
компенсировать. Потом, хотя во всем мире доходность фильма определяется
первым годом его существования, на который приходится театральный
прокат, выпуск на DVD, выход на телевидении, но хорошие фильмы живут
долго. И продюсер должен быть готов к тому, что фильм вернет деньги лет
через пять. А при нынешнем нашем состоянии рынка даже нужно считать
такое успехом. Это очень непросто, даже тяжело, потому что нагружают
компанию весомым балластом, но сам балласт не мертвый, он живой.

Сергей Члиянц: Помните
«Небо в 
алмазах» Васи Пичула? Миллион долларов чистых убытков. Если
бы тогда эту картину никому не показали, спрятали под кровать и достали
сейчас, она бы собрала денег, сто процентов. Технологично сделанная,
со звездами. Но это правда — в преферанс играть не
научишься, пока не проиграешь какую-то сумму. Машину водить не
научишься, пока не разобьешь одну-другую. Продюсером не станешь, пока
не понесешь и не ощутишь потери. Сколько у меня их было,
существенных… Можно ведь просто потерять проект! Вот мы
«Возвращение» начинали делать с Димой Лесневским
вместе. Деньги нашли, производство мое — а я этот
проект потерял.

Дмитрий Савельев: Зачем
ты это сделал?

Сергей Члиянц: Я был
очень занят
«Бумером» и просто проглядел —
из рук уплыл проект, сквозь пальцы ушел, понимаешь? Я должен рвать на
себе волосы или нет? Вроде бы да, но зато какой опыт! Будь
внимательней, будь внимательней! Я теперь внимательный. Если в этом
смысле потеря денег входит в профессию — ну да,
входит.

Дмитрий Савельев: Но
при этом желательно,
чтобы деньги были государственные.

Сергей Сельянов:
Господдержка чрезвычайно
важна, и сейчас, с ростом рынка и увеличением риска, ее роль
усиливается. Ее не обязательно оказывать конкретно этой картине.
Продюсеру, у которого в производстве, скажем, пять фильмов, это не
всегда важно. Важно, что господдержка в принципе есть, и это дает
возможность рисковать, например, с дебютом.

Дмитрий Савельев (Члиянцу):
Ты готов, как
Сельянов, играть «вдолгую»? Говорить себе: вот
сейчас я здесь потеряю, но, возможно, через полтора–два шага
все с этим же режиссером верну и даже заработаю?

Слева направо: Дмитрий Савельев, Сергей Члиянц, Сергей Грибков, Сергей Сельянов

Сергей Члиянц: Дело в 
том, что Сельянов
капитализировался раньше меня. У него сейчас есть возможность так
играть. У него серьезная «подушка» из фильмов,
понимаешь? Но его стратегию я разделяю, конечно.

Дмитрий Савельев: Теоретически
разделяешь
или на практике реализуешь?

Сергей Члиянц: На
практике. Мой фильм
«Кармен» был не особенно удачлив в прокате, но в 
телевизор продается блестяще. Раз в три месяца показывают с офигенным
рейтингом. Офигенным! Слава богу, сейчас цена с каждым последующим
показом не падает — все равно, пятый он или
двадцатый.

Сергей Грибков: Я 
согласен с Члиянцем.
Позволить себе терять деньги может только сформировавшаяся компания. Ей
нельзя существовать все время на одном уровне. Она должна либо
развиваться…

Сергей Члиянц.
…либо загнется.

Сергей Грибков: Да. А 
чтобы развиваться,
нужно рисковать. Соответственно, риска больше, но и возможностей
привлечь инвестиции — тоже. А 
это — предпосылки для игры
«вдолгую». Если у тебя крупный багаж дешевых денег
какого-то дяди, который их тебе нагребает, ты, как продюсер, можешь ими
разбрасываться. Если это твои собственные деньги, ты тоже можешь
терять, но только пока они не закончатся. Потому что, как только они
закончатся, ты станешь никому не нужен.

Сергей Члиянц. Все равно
без своих денег
фильм не сделаешь. Ни один, никогда. Ты его не начнешь просто. Поэтому
в том или ином виде, в той или иной мере ты тратишь свои деньги всегда.
Хотя бы на приобретение прав, на закрепление режиссерских отношений, на
развитие проекта. Это свои деньги — чужих там быть
не может. Но если ты их теряешь регулярно, то и своих не хватит, и 
чужие не придут.

Сергей Сельянов:
Принятие
решения — дело в достаточной степени интуитивное. Я 
не складываю цифры, не прикидываю расходы и доходы —
я принимаю то или иное решение. Проекты ведь не на одно лицо, они все
разные. Обладают разными характеристиками, в том числе коммерческими. И 
за очередное дело ты берешься, учитывая эти характеристики и 
собственное положение. Если ты к этому бизнесу приспособлен, у тебя
внутри включаются защитные механизмы. Можешь
рискнуть — рискуешь. Риск, повторю, велик. Кино во
всем мире считается рискованным бизнесом. Сравнения с казино, с 
преферансом и прочим — они абсолютно правильны.
Удача в кино очень много значит. Успех вообще никто прогнозировать не
может. А он иногда случается. Чем кино и привлекательно. Отчасти.

Сергей Грибков: Это
золотая рыбка, которая
держит нас всех…

Сергей Сельянов:
…на крючке.

Дмитрий Савельев (Сельянову):
Твои
режиссеры про тебя говорят, что ты их
во время работы своим повышенным вниманием не терроризируешь. Это
правда?

Сергей Сельянов. Правда. Но не в случае с 
дебютантами. На них
это не распространяется. Состоявшихся режиссеров держать на коротком
поводке бессмысленно. Совместная работа идет в процессе подготовки, а 
дальше все делает режиссер. Для продюсера появляться на площадке, в 
общем, ненужное занятие. Люди работают, понимают, наверное, что делают.
А тут ты выходишь, как ясный месяц из тумана. Вот зачем? Что ты там
можешь увидеть такого? Ну, пьяного осветителя увидишь и спросишь у 
директора: «Горе какое у человека или он у вас всегда
такой?» Не тот уровень задач. Вступая в альянс с режиссером,
странно исходить из того, что он без тебя шагу ступить не может, актера
выбрать не в состоянии, принесенный или даже им самим написанный
сценарий не понимает. Зачем тогда было с ним изначально связываться?

Сергей Члиянц: Очень
плохое образование у 
режиссеров, которые пришли за последние десять лет. Просто никуда не
годная технологическая школа. Поэтому так строить отношения с 
дебютантами необходимо. Извини, Сергей, опять перебил. Все, продолжай.

Сергей Сельянов: Есть
два
подхода — индивидуальный и индустриальный. С опытным
режиссером оба варанта возможны, но впрягать дебютанта в индустриальную
махину… Вот у него есть короткометражка, а мы ему сейчас
«Войну и мир» предложим… Редко такое
бывает. Материал дебютанта я всегда отсматриваю. Потому что ни самому
режиссеру, ни окружающим — никому, кроме меня,
непонятно, что он, собственно, за режиссер. И в этом случае ты имеешь
дело с обстоятельством, не побоюсь этого слова, мистическим. Как с 
рождением ребенка. Нельзя туда лезть страшными щипцами и что-то там
формировать так, как тебе кажется правильным.
Дебют — это один раз в жизни бывает. Делать дебютный
фильм — это совершенно особый тип кинопроизводства.

Сергей Члиянц:
Большинство
проектов — режиссерские, не продюсерские. Режиссеры
приходят со своим. Девяносто пять процентов. А половина из них еще и 
сами себе пишут.

Дмитрий Савельев: Это
плохо?

Сергей Члиянц: Это факт.
Дебютанты чувствуют время лучше, чем мы, старые козлы. Это тоже факт.
Страна — новая, социальные роли —
новые, кто герой — неизвестно, кто
антигерой — тоже. А эти ребята что-то такое
чувствуют. Тебе остается только туда вставить какой-то каркас, найти
внутри опоры, а если их не хватает — добавить
недостающие. Но импульс — все равно от них идет. Я 
что-то не помню, чтобы
продюсер проект изначально разработал. Ну, вот Серега
Грибков — у него получается. Он и есть те самые пять
процентов.

Сергей Грибков: Нет,
Бальтцер со
своей идеей ко мне пришел.

Сергей Члиянц: Вот
видишь! Я же
говорю, носители идей — они.

Сергей Сельянов:
Мейнстримовское,
коммерческое кино продюсер в состоянии придумать от начала и до конца.
Он не может придумать кино, в котором
предполагается личность автора. Но в индустриальном кино, какого у нас
пока еще
мало, режиссер нанимается, и это нормально.

Сергей Члиянц: Это мы
считаем,
что нормально, а они говорят: «Орел в неволе не
размножается». Режиссеры так говорят. Это же не наша
традиция, у нас режиссер всегда был центром всего. А новую традицию
нужно создавать, выращивать.

Сергей Сельянов: Она
создается. Не потому,
что мы так решили или кто-то велел, а естественным образом. Само собой.
Ну, как с сериалами было. Никто почему-то не удивился, когда вдруг
появились на рынке труда сериалы и режиссерам сказали:
«Ребята, вот 52 минуты, их нужно снять за 8 дней».
Помню, когда начинались «Улицы разбитых фонарей»,
ко мне пришел Рогожкин: «Мне вот тут
предложили — за 8 дней…» Я 
говорю: «Зачем это тебе надо? И как это
возможно — 52 минуты за 8 дней?»
«Вот и мне, — говорит
он, — интересно, смогу я или нет?» Все
приняли эти правила игры мгновенно, даже такой штучный режиссер, как
Рогожкин, у которого куча собственных идей, тоже принял по каким-то
своим соображениям. Ни один режиссер не попытался оспорить законы
сериального производства.

Дмитрий Савельев: Не
все. Некоторые
называют это попыткой поставить их в позу прачки и вообще опетушить.

Сергей Сельянов: Между
собой — да, говорят. Понятно, что никто не радуется.
Но принимают как данность.

Дмитрий Савельев: Кстати,
Рогожкин — режиссер сформировавшийся и сильный, его
такие сериальные упражнения об колено не переломят. А молодого? Это для
него
профессиональная школа или что-то похуже?

Сергей Сельянов:
Сериал — особый вид деятельности. Никакой школой для
кино работа в сериалах быть не может в принципе.

Дмитрий Савельев: Сформулирую
по-другому.
Режиссер, который соглашается на сериал, наносит вред своему
профессиональному здоровью?

Сергей Сельянов:
Режиссер, работающий в 
сериалах, мне не интересен.

Дмитрий Савельев: Ты
его не позовешь?

Сергей Сельянов. Нет. Но
бывают исключения.
Та же «Бригада» — снята как
кино, это видно. Но вообще, режиссер сериалов —
другая профессия.

Дмитрий Савельев: А
продюсер сериалов?

Сергей Сельянов: Я,
например, не понимаю
экономики сериала, не понимаю законов, по которому он движется,
амплитуду эту не чувствую.

Дмитрий Савельев: Разве
Рогожкин не у тебя
в студии недавно снял сериал?

Сергей Сельянов: Он снял
четырехсерийный
телевизионный фильм «Сериал». Ну да, можно его
сериалом назвать. Рогожкину этого хотелось, он смог там реализовать
несколько важных ему идей. Нет, трехчасовой объем мне понятен, кино
такой протяженности легко себе представить. Это не десять серий. Но я 
не даю никаких зароков. Может, я еще и сделаю сериал. Хорошим
сериальным продюсером, наверное, не стану, но, во всяком случае,
постараюсь. Постараюсь найти режиссера, который пригоден для этого
сериала. А может, Рогожкину еще раз взбредет что-то такое в голову или
Балабанову. Почему нет? Ничего страшного. Но это не про режиссеров,
которые после ВГИКа идут в 
сериалы, потому что сразу — какая-то работа,
сразу — какие-то деньги, и не ты
ищешь, а тебя.

Дмитрий Савельев: А вот
молодые режиссеры
говорят, что в идеале должна быть ситуация, в которой дебютант первым
делом мог бы реализовать свои художественные амбиции, проявить себя как
носитель языка. А уже потом продюсер впрягал его в 
производство — с учетом того, что он
продемонстрировал.

Сергей Сельянов: Ну, мы
были бы рады, если
бы возникла такая прекрасная структура, куда придет любой гражданин
страны демонстрировать свой киноязык. Мы только за. 

Сергей Грибков: Я-то
считаю, что молодым
сейчас просто великий грех жаловаться.

Сергей Члиянц: А у меня
просто в голове не
укладывается.

Сергей Грибков: Да
возьми Европу,
Америку — попробуй-ка получи там
проекты такого уровня с такими бюджетами! У нас идеальная ситуация:
быстро
растущий рынок, смена режиссерской плеяды.

Сергей Члиянц: Какие
претензии? Не понимаю.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить