Дебют как дефицит
Дебют, как первый день рождения. Точка, от которой чертят оптимистичный вектор невозврата. И стрелочку в конце. Поэтому дебютный фильм всегда событие, независимо от качества и объема. Поэтому же дебютное кино любят фестивали. Только что открывшееся омское «Движение» амбициозно составило программу из одних только отечественных дебютов, но тут, очевидно, есть загвоздка — дебютов в России явно не хватает. И потому в конкурсе соседствуют, например, три серии телевизионной «Салам, Москва», экспериментальный докфильм «Денис Давыдов Trip», веселое жанровое «Звено», утонченное «Море». Арбуз тягается со свиным хрящиком. Организаторы, в конце концов, в своем праве — расширили рамки, раскрыли объятия, расставили сети, чтобы не пропустить важное. А что важно? Важно осознать, как дебютный дефицит ударяет по кинофестивалям (сравните ситуацию Омска с тем, как выглядел российский конкурс старейшего в нашей стране фестиваля дебютов «Дух огня» в Ханты-Мансийске) и вообще по кинематографу. Первая половина нулевых для российского кино стала временем дебюта (об этом, кстати, много говорили на круглых столах Ханты-Мансийска, критики даже составили из отечественных дебютов нулевых специальную программу). Где эти дебютанты сейчас? Они стали неотъемлемой частью нашего кинопроцесса: Андрей Звягинцев, Петр Буслов, Борис Хлебников, Алексей Попогребский, Николай Хомерики, Андрей Прошкин, Александр Велединский, Кирилл Серебренников, Сергей Лобан. Извините, что через запятую, извините, что не все. Даже перечислять долго, не говоря о том, чтобы описывать заслуги и достижения. О ком придется писать через десять лет? О постановщиках синтетических блокбастеров Алексее Адрианове и Антоне Мегердичеве, об Антоне Борматове? Спасибо, конечно, телевидению за их твердую руку и сметливый глаз. Но не это мы имеем в виду, когда произносим слово «дебют», не правда ли?
Сомнительна и другая крайность: часто приходится слышать, что дебют — это проба пера, первая попытка, когда почти невозможно, чтобы не комом; будьте добры, делайте скидку. А зачем? Кажется, легче, приятнее и, главное, куда обоснованней делать скидку заслуженному
Дебют — это что-то большое, что-то действительно важное. И ждать от него нужно рождения новой художественной вселенной, не меньше. Дебют — это событие, а не «мы попробовали, извините, дорогие друзья, если чего не вышло». В поисках таких дебютов было бы правильно отбросить излишнюю спесь и всмотреться в непроглядные просторы так называемого «непрофессионального» кино, как это произошло в этом году в Ханты-Мансийске, где снятая за две копейки в Челябинске «Десятка» Владимира Козлова соседствовала с тонкой лентой Георгия Параджанова «Все ушли». Если вспомнить, что в прошлом году в основной конкурс попала самопальная спортивная драма Олега Сенцова «Гамер», то тенденция налицо. Было бы замечательно, если бы Ханты-Мансийск смог превратиться со временем в некое подобие Сандэнса, аккумулируя те силы, которые высвобождаются благодаря технологической революции, неуклонному удешевлению средств производства и подъему «независимого» (читай «регионального») кино. Фестивалям дебютов не нужно промышлять тем, что лежит на поверхности, а копать глубже, вынося на поверхность то, что незамечено, но должно быть введено в оборот. В этом их роль. Раз уж нет больше золотых россыпей неоспоримых талантов. На этих (важных для нашей страны) фестивалях должны быть не просто открытие-закрытие, вручения призов, вечеринки и пр. Там должны проходить питчинги, должны быть мощные короткометражные конкурсы с денежными призами (да пусть хоть большая студия объявит приз в виде скидки на постпродакшн следующего, уже полнометражного фильма), туда должны ехать продюсеры (не только мейджеры). Это же в интересах индустрии. Нужно вкладывать в будущее.
Очевидно, что российское кино сегодня переживает время дебютной рецессии. Вряд ли кто-то выпрыгнет на нас гениальным лягушонком из коробчонки. Производство растет, кадров не хватает. Самых мастеровитых, бойких, да хотя бы даже чуть амбициозных ставят к станку, не особо разбираясь, чего хочет молодое дарование. Времени на размышление нет. И от этого страдает уже «большое» массовое кино. Как может поддерживать полноценный диалог со зрителем тот, кому в свое время не дали высказаться?
