Невозможные миры: Леопольд, или грезы интеллигента
Взрослым людям, наверное, не нужно объяснять, кто такой кот Леопольд. Советское детство особенной вариативности не предусматривало, состояло из обязательного набора компонентов, и одним из таких компонентов был как раз добрый кот.
Кстати, мой ровесник, тоже 75 года рождения.
Леопольд — кот с претензией на разрыв шаблонов. Анти-Том при двух дворовых Джерри. Есть авторитетный штамп: сильный (кот), как ему и положено, совершает раз за разом акты агрессии в отношении слабого (мыши). Но в перевернутом мире мультипликации постоянно проигрывает, претерпевая побои (это в лучшем случае). Сценарист Хайт и режиссер Резников, конечно, видели «Тома и Джерри», а советские дети, ну, по крайней мере, подавляющее их большинство, — нет. Зато они видели «Ну, погоди!» — главный советский мультсериал, выстроенный все по той же схеме. Сильный волк пытается съесть слабого зайца, и как после этих попыток выживает — загадка.
По крайней мере, в детстве меня этот вопрос занимал сильно. Помните серию про стройку, где волк попадает в водопроводную трубу? Никаких у него шансов не было. Представил я себе, каково это — там, в тесной тьме, среди изогнутых труб, когда вода вытесняет воздух, и заплакал. Жалко было волка.
Я, конечно, видел, что волк, вроде бы, выжил, но к мистике с детства не тяготея, сомневался. Так вот, отцы Леопольда еще раз переворачивают мир с ног на голову. Не возвращая его при этом в зону нормальности. Они делают кота слабым, тряпкой и рохлей, а мышей — агрессорами. Дальше старый шаблон: мыши нападают, кот защищается, или даже не защищается, но все равно выходит победителем.
(Просто так, для памяти: есть, конечно, еще одна история про агрессивную мышь и кота-пацифиста — мультфильм «Щекотка и Царапка», любимое развлечение детишек Гомера Симпсона. Однако там никаких больше ролевых игр: просто постмодернистский праздник чистого насилия.)
Но все эти остроумные перестановки не стоили бы разговора. Там есть что-то еще.
Историй про Леопольда мало: на советских мультипликаторов рынок не давил, выпускали по серии в год. У Леопольда менялся внешний вид, и даже голос (сначала за кота говорил Андрей Миронов, потом — Геннадий Хазанов, еще позже — Александр Калягин; римейк «Возвращение кота Леопольда», чудовищный, как вся почти кинопродукция ранних девяностых, озвучивал Всеволод Абдулов). Не менялось одно — кот оставался слабаком. Типичным таким благодушным интеллигентом, без определенных, кстати, занятий: граммофончик, качалка (кресло-, в смысле, -качалка, а не подвал с гантелями). Рыбка в аквариуме. «Ребята, давайте жить дружно».
А что у нас там за ребята? А там — две туповатых дворовых мыши, мрачные бескультурные типы, у которых, кажется, в жизни только одна цель: терзать мягкотелого интеллигента без повода. За одну непохожесть. Выходи, подлый трус!
Один из негодяев в первой, кажется, серии даже кепку носил. Типичный такой кепарь.
Понимаете? Это просто гопники. И никаких мотивов дополнительных им не нужно — видишь такого в бабочке, так бей в сытую морду. Унизь, заставь попрыгать, отними мелочь.
Хайт с Резниковым, получается, мимо советской цензуры протащили запретную историю даже не о классовом конфликте, а о каком-то почти межвидовом.
И все становится совершенно понятным, если считать, что все истории Леопольда происходят не в (пусть даже мультипликационной) реальности, а внутри головы подростка из хорошей семьи, задерганного до предела гопническим террором.
Вот, например, греза, известная каждому, кого господь обделил физической силой: Леопольд приходит к доктору, и доктор выписывает Леопольду специальные таблетки. Чудесные таблетки, которые прежнего слабака делают сильным. Бицепсы сами собой вздуваются, приятная появляется в ногах легкость, тело — как стальная пружина и горе врагам. И враги бегут, разумеется, куда ж им деваться, а он, удовлетворив демона мести, прятавшегося в темных глубинах души, становится благородным, — мальчик из приличной семьи должен быть благородным, об этом написано во всех книжках, которые мальчик из хорошей семьи читал, и во всех, которые еще прочтет. И всех прощает.
Это совсем наглядно.
Прочие эпизоды — уже не фантазии, но мантры. Добро победит. Добро обязательно победит. Ребята, давайте жить дружно. Вам же будет хуже, хотя вы — сильнее и злее. А мне надо просто потерпеть. Просто пережить. Просто, просто, просто…
И вот этим всем забивали бедным советским детишкам головы. Симпатичный кот внушал довольно вредные мысли о способах выстраивания коммуникаций с гопниками (да еще, как мы теперь поняли, не реальных коммуникаций, а вымышленных, пределы головы симпатичного кота не покидающих). Плоды трудов его мы видели на Болотной, например, и до сих пор видим вокруг.
Провел мини-исследование: опросил родителей. Современные дети, говорят, не смотрят больше мультфильмов про кота Леопольда. Это внушает надежду.
И, пожалуй, вот еще что хочу сказать, как владелец трех котов разной степени жирности, годами наблюдающий вблизи их (довольно скотские) нравы. Самый ленивый, самый закормленный, самый расслабленный домашний кот ни на секунду не забывает, что он воин, грозный хищник, и хозяин вверенных территорий, который людей разве что терпит. Люди — полезные твари.
Тупой агрессор Том, и даже Царапка — менее оскорбительные для котов образы, чем прекраснодушный Леопольд. Интересуйся коты мультипликацией — они непременно подали бы на создателей Леопольда в суд.