«С востока». Я там сижу и жду
С востока. Реж. Шанталь Акерман, 1993
Последний раз Акерман появилась на большой публике, когда в Локарно показывали No Home Movie — интимный портрет престарелой матери режиссера. Cтарушка добродушно, даже с юмором вспоминает, как с приходом Гитлера она вместе с многими другими евреями бежала из Польши в «безопасный оазис» — Бельгию. Потом прошла через Освенцим, потеряв там родителей, после войны вернулась в Брюссель и умерла вскоре после съемок фильма. Дочери, унаследовавшей травму холокоста, не было дано ни долгой жизни, ни этого иудейского приятия судьбы. Странную рифму этой последней работе представляет «С востока» — фильм, снятый больше двадцати лет назад, но еще более актуальный нынче. Фильм-путешествие в страну, которую можно назвать мифологическим чудовищем. Такова на экране Россия — огромная, замороженная, нечленораздельно мычащая. Картина идет по-русски без перевода, а большую ее часть составляют документальные съемки на улицах, в очередях, на автобусных остановках городских окраин. Камера всматривается в лица, полные смутных эмоций, но в итоге образующих поле метафизического безразличия к собственной участи. Это качество непостижимо для западного человека и не переставало его поражать, тем более что прибывшие после перестройки эмигранты успели создать новый образ более чем прагматичного человека из России. Речь, однако, не о тех, кто уехал, а о тех, кто остался — о темном контингенте (и континенте) вековой спячки. О слепой покорности судьбе.
— Андрей Плахов
С востока. Реж. Шанталь Акерман, 1993
? ? ?
Если бы зимой 1992 года я открыл окно своей квартиры на Цветном бульваре и ловко бросил бы розу или нарцисс, цветок мог бы упасть на машину Шанталь Акерман. Но я не знал, что она медленно едет мимо и снимает «С востока», хотя ее имя мне было знакомо. Подозреваю, что в ту пору в Москве не было и десятка человек, слышавших об Акерман, а смотревших ее фильмы оказалось бы и того меньше. В конце 1980-х я купил в Америке чикагский каталог гей-фильмов, и там по странной прихоти составителей были упомянуты все картины Акерман, хотя только маньяк может причислить их к разряду лесбийских. «С востока» я посмотрел лишь через пятнадцать лет, в другой жизни. Пожалуй, это единственная пленка, так безжалостно сохранившая исполинский портрет зверолюдей, ошалевших от распада империи. Бедные, затюканные совки, неведомой силой освобожденные от ига — они по привычке ждут автобусов и поездов, вглядываясь в морозную тьму, но все рейсы отменили, маршруты запретили, шины проткнули, рельсы разобрали, и никто за ними не приедет. Если остановить пленку и приглядеться, можно различить мой дом и заметить свет в окне — там я сижу и жду, что добрая фея заберет меня из этой чертовой страны. «Какие выражения лиц! Это мы попали в ад», — воскликнул Сергей Лозница, когда мы недавно вспоминали «С востока». Светлана Алексиевич, получившая Нобелевскую премию через два дня после самоубийства Акерман, собрала рассказы людей, замученных на автобусной остановке, в книге «Время секонд-хэнд». Ядерная зима, вечная мерзлота, мрак. Длинная страшная жизнь проведена в ожидании автобуса, пальцы окоченели навсегда. Последняя инсталляция Акерман «NOW» (2015), солнечный двойник фильма «С востока», тоже снята из окна автомобиля, только всё наизнанку: скорость, жара, песок, и нет ни одной души, только слышны выстрелы. Может, нас уже расстреляли? — Дмитрий Волчек
С востока. Реж. Шанталь Акерман, 1993
? ? ?
Когда Шанталь Акерман снимала в Москве «С востока», мне было четыре года. У меня не сохранилось ни одного, даже приблизительного, воспоминания об этом времени и своем раннем детстве. Только фотоальбом, какой есть в любой семье, а в нем фотография, где мы вдвоём стоим с папой. Первый просмотр «С востока» стал опытом, которого я никогда не испытывал в кино — ни до, ни после. Ощущение странного узнавания каждого кадра и каждой сцены. Все эти длинные проезды мимо автобусных остановок на «Юго-Западной», где я много раз стоял в ожидании транспорта темными зимними вечерами уже совсем в другое время и в другой стране. Будто бы я уже видел это кино, смотрел его очень внимательно, но совсем забыл. Так оно и есть — был ли ещё один фильм, при просмотре которого не оставляет ощущение, что кто-то просто залез к тебе в голову и активизировал спрятанные где-то глубоко воспоминания?
«С востока» — тот случай, когда произведение получается ещё тоньше и сложнее, чем изначально намеревался режиссер. Для Акерман эти бесконечные очереди из людей во мраке напоминали о личной незаживающей ране — концлагерном опыте её матери, вспоминавшей о постоянных столпотворениях в тех местах, которые невозможно изобразить в кино. Как известно, «С востока» всегда показывают без субтитров, не переводя те редкие фразы, которые произносят, глядя прямо в камеру, все эти люди. Я же всегда ловлю с жадностью их речь, стараясь расслышать каждое слово. «Сними меня!». «Зачем вы снимаете, это что интересно?». «Какая программа, через час что ли?». «Что снимаем?». «Может улыбаться надо, нет?». «***, снимай быстрее и проезжай, ***, ***». «А чего снимать? Надо спрашивать! А мы ответим чего надо». «Я участник войны, инвалид второй группы, целый час не могу уехать». Они обращаются прямо в камеру — к нам в сегодня. Это огромный диапазон самых разных чувств и эмоций — растерянность, смущение, стыд, наивность, беззащитность — превращает толпу из абстрактных молчаливых свидетелей Истории, на глазах у которых рушится империя, пока они ждут общественного транспорта, — в каких-то очень понятных, узнаваемых людей, каждым из которых мог бы оказаться и я, если бы родился чуть раньше.
Есть известная история о французском кинокритике Серже Данее, который никогда не видел своего отца, пропавшего в нацистских лагерях, и потому смотрел кино с надеждой случайно наткнуться на него в кадре. Когда я смотрю «С востока», мне всегда кажется, что я присутствовал на съемках, но об этом забыл, а та фотография с папой была сделана как раз в те дни, когда Акерман снимала в Москве. Тогда все были одеты одинаково, вот и мы ходили ровно в той одежде, что и люди, которых мы видим в кадре. Быть может, где-то на заднем плане именно мы и проходим? Я всегда забываю, что это просто кино; кажется, что вот именно мимо нас сейчас проедет Шанталь Акерман, выхватит из мрака, а мы посмотрим прямо в камеру, смутимся и не будем знать, что сказать. — Борис Нелепо
