Френды наносят ответный удар
Персонажи Маппет-шоу Уолдорф и Статлер
а в школе для аристократов
не знали дети бранных слов
и обзывались на антона
антон картон антон картон
Пирожки
Прослышав вчера, что Антон Долин написал для «сеансовского» блога статью под названием «Война френдов», я немедля кинулся читать ее: мне довелось принять в той войне посильное участие, а одна из фланговых стычек так и вовсе состоялась между нами двумя. Так что, помимо чисто профессионального интереса к творчеству коллеги, мною, не скрою, руководила и вполне личная мотивация: не так часто выпадает шанс обнаружить себя персонажем чужого текста. Увы, мое тщеславие, к счастью, оказалось посрамлено. Ни один из двух лагерей, на которые автор поделил свой цех, мне решительно не подошел. Решив было, что потешено здесь будет не мое тщеславие, но гордыня, и, сочтя себя исключением, я внимательно дочитал текст до конца. И выяснил, что в нем нет никаких примет не только меня лично, но и моей профессии. Ну то есть того, чем я занимаюсь и чему учу. Никаких претензий, разумеется: Антон Долин о моей профессии писать и не обязан. Меня лишь немного насторожило странное совпадение. Обе профессии — его и моя — называются одним и тем же словом: «кинокритика». Редкий случай омонимии, не иначе.
Антон Долин призывает своих коллег из двух описанных им лагерей к единению, убеждает их прекратить грызню в соцсетях, — но какое же единение может выглядеть трогательней, чем им же мимоходом констатированное? Все равно что красные обижались бы на крестьян за то, что те не ценят усилия белых. Впрочем, так ли уж важна точность типологии, предложенной автором? В конце концов, оспаривать само наличие принципиальных профессиональных споров, идущих между кинокритиками, не приходится. Ну, пусть они делятся на лагеря
«Нам платят деньги за привилегию бесплатно и в рабочее время смотреть фильмы, а потом о них рассказывать», — утверждает Антон Долин. Это как если бы токарь считал, что получает зарплату за привилегию доступа (бесплатного!) к токарному станку, а потом еще и за право отдать выточенные детали народу. Или, точнее, как часовщик — за привилегию подержать в руках самые разные часы, а потом еще и развинтить их, и всласть там покопаться… Нет, разумеется, прекрасно, если часовщику нравится чинить часы. Прекрасно, если ему доставляет удовольствие их разнообразие. Это делает его жизнь эмоционально насыщенной и придает ощущение осмысленности (к монологу столяра из «Пятой печати» Фабри тут добавить нечего). Но платят ему не за это. А за то, что он умеет чинить часы.
Поэтому странным выглядит требование «очень сильной мотивации» на разносную рецензию. Насколько протухшим должно быть мясо, чтобы эксперт по качеству мяса решился на высказывание? Чтобы из него черви ползли? Так тут эксперт уже не нужен, тут Вакулинчука достаточно. Должен ли он унять «раздражение», если оно просрочено всего на три дня? Должен ли, дабы не усугублять негатив, приискать такого коллегу, который считает, что мясо с трехдневной порчей — именно то, что нужно потребителю? Что своеобразный запах тоже можно, говоря словами Антона Долина, «воспеть на свой лад»? Или, если прибегнуть к менее отвратительной метафоре, — может ли он «обвинить» колбасу, сделанную из сои и бумаги, в том, что она сделана из сои и бумаги? Не слишком ли это специальные термины для простого едока? Не слишком ли он зависим в своем заключении от влияния кулинарных книг, в которых авторы (ныне мертвецы и глухие старики) писали, что колбаса делается из мяса? И главное — может ли он при этом не учитывать вкусов потребителей, которых десятилетиями кормили колбасой из сои и бумаги и которые привыкли к этому вкусу как к праздничному? Не (п)окажется ли он, не дай Бог, «зажравшимся снобом»?
Метафора глуповата, зато незатейлива. Метафоры, к которым в своей статье прибегает Антон Долин, куда более замысловаты, но и более уязвимы (что, впрочем, свидетельствует об их точности). В одном пассаже «мы» (то бишь критики) якобы «стоим маленьким кружком вокруг костра, а из зарослей лезут дикие звери, а у нас — всего пара зазубренных мачете на всех». Не вполне, признаюсь, понятно, кто именно подразумевается под «дикими зверями» (от лагеря, для которого «главный враг — зритель», Долин решительно отмежевывается; кто там остался, кроме критиков и зрителей, — неужто кинематографисты?). Однако, развивая предложенную метафору, надо заметить: если цель в том, чтобы диких зверей изничтожить, — дела наши и вправду плохи. Но если вся задача — отпугнуть и уцелеть, то мачете тут и вовсе не подойдут. Зато прекрасно подойдет костер, вокруг которого мы стоим. Те, кто рассказывают историю на тему «кругом враги», обычно неплохо знают «Маугли», — как же можно было позабыть про Красный Цветок? В описанной ситуации факел эффективнее любого мачете. Лучшая защита любого профессионала — в его профессии. Часовщиков не линчуют — ведь линчевателям тоже
Другая метафора еще проще. Если рецензии будут позитивными, утверждает Антон Долин, зритель «начнет им [критикам] доверять, прочитав увлекательную статью о понравившейся картине». Спорное утверждение.
…Перечислять пункты статьи, вызывающие вопросы, можно бы еще долго. Например, тихо поинтересоваться, взаправду ли количество негативных рецензий (которое автор столь настойчиво требует ограничить)
Первое. Мы и вправду, как правило, вольны выбирать, на какой из вышедших фильмов писать рецензию, — но выбор этот не так уж и велик: за неделю (а мне, к примеру, приходится писать рецензии еженедельно) на экраны — по крайней мере, в Петербурге — выходит не более десятка премьер. И единственной мотивировкой становится самая первая: писать про фильм, в котором ты разберешься лучше всего; до всех остальных мотивировок дело, как правило, уже не доходит. Этот выбор, разумеется, никак не связан с качеством фильма. Тот, кто разбирается в механике триллера, будет прав, написав разнос на плохой триллер вместо похвалы хорошей романтической комедии. Там он лучше знает правила, быстрее считывает плодотворность отклонения от них, там у него попросту меньше шансов ошибиться — принять штамп за частный режиссерский ход или неверно интерпретировать роль конкретной мимической реакции в общей линии роли.
Второе. Получать удовольствие от просмотра, мягко говоря, совершенно законно; более того, студентов, которые, постигая в процессе обучения правила киноязыка, теряют способность к удовольствию, необходимо отчислять как профнепригодных (замечу, что таких единицы). Однако тот, кто публично выносит заключение на основании своих личных пристрастий и вкусов и берет за это деньги, не может именоваться иначе как шарлатаном. Мне может нравиться плохой фильм и не нравиться — хороший, и для того, чтобы не считать свой вкус безупречным, достаточно элементарного здравого смысла. Но гонорар мне платят не за личное мнение, а за экспертную оценку, и не понравившийся мне хороший фильм будет оценен по заслугам, а понравившийся плохой удостоится жесткой критики.
И третье. Антон Долин утверждает, что градус полемики в Facebook столь высок, что мы «точно вызвали бы друг друга на дуэль — и все
