Че Гевара
СЕАНС – 7
Он погиб в 1967. Через три года после того, как в «Евангелии от Матфея» Пазолини придал Христу портретное сходство с ним. И за год до того, как читатели его «Тактики партизанской войны» испытали полученные знания на баррикадах Нантера и Беркли. Романтик герильи, тусовщик именем революции, он играл только в опасные игры — в пятнашки с пулями и в прятки со смертью. Эти игры не знают правил, и победителей в них не бывает. Пуля догнала его на рассвете, в селении с красивым названием Игера. Его убивали спящим. И не оттого, что рейнджеры, занятые очисткой боливийских джунглей от вооруженных идеалистов, боялись промахнуться. Просто Эрнесто Че Гевара был слишком крупным идеалистом, чтобы лишний раз смотреть ему в глаза.
Уже мертвому ему отрубили кисти рук.
Веселая эпоха не пустила своих титанов в возраст зрелости, избавила от необходимости итога.
Дактилоскопия должна была подтвердить то, с чем не справилась посмертная фотография — он выглядел на ней слишком живым. Он вообще хорошо получался на фотографиях. И к нам явился главным образом с портретов — нечесаный, бородатый, с неизменной сигарой в зубах. Позже мы узнали и о боях на Рио-Гранде, и о побеге прямо из кабинета победившего правительства, о его голубой крови и о том, что непрестанное курение было для него не шиком, а способом избавиться от мучительных приступов астмы. В те времена мы еще не читали Кортасара, иначе знали бы: частичка «Че», навсегда прилипшая к его имени, есть не что иное как латиноамериканская вариация шестидесятнического «старик», «друг», «кореш».
Только шестидесятые с их повышенным игровым тонусом могли канонизировать эту величественную в своей трагической нелепости фигуру святого и террориста, читателя Гете и безумца, кроившего политическую карту мира на походные самокрутки.
Эрнесто Че Гевара погиб 9 октября 1967, не дотянув полугода до срока. В день его смерти Джону Леннону исполнилось 27. Леннона убьют через 13 лет и два месяца… Веселая эпоха не пустила своих титанов в возраст зрелости, избавила от необходимости итога. В той сакральной области, где все встречаются со всеми и где малость результата искупается блеском намерения, они смотрят на закат, курят черные кубинские «сигариллос» и вполголоса напевают «Дайте миру шанс».
