La-la-la-la-la-la-la-la — Адам Кёртис поет о тебе
Can’t Get You Out Of My Head — теперь это не про Кайли Миноуг, а про кино Адама Кёртиса. Что важнее для знаменитого британского документалиста — «медиум» или «месседж»? Об очередном многочасовом сеансе гипноза, который притворяется сериалом, рассказывает Дарья Серебряная.
СЕАНС – 78
В начале февраля на BBC iPlayer вышел новый шестисерийный документальный mindfuck Адама Кёртиса Can’t Get You Out Of My Head («Не могу выкинуть тебя из головы») — завораживающее зрелище, если вам немного за тридцать, и надежда выйти замуж за принца все еще компенсирует нарастающее день за днем недоумение от того, в каком странном мире вы оказались. Что-то пошло не так. И дело не в коронавирусе, изоляции, консервативном реванше или либеральном застое. Нет-нет, просто почему-то вам начало казаться, что на календаре вечный День сурка, где потрясениям и праздникам — нет. Пожалуй, вы давно уже о чем-то догадывались, но почему-то именно в 2020-м это привычное чувство раздражения очерствело в голове осязаемой депрессией. Откуда взялась эта эмоция и что ею движет? Эти вопросы интересуют автора более прочих, подзаголовок фильма — «Эмоциональная история современного мира».
Новый Адам Кёртис не разочарует своих поклонников — среди которых, признаться, и я — «Мы живем в странные дни», — привычно начинает британский документалист, разворачивая грандиозную интеллектуальную гламораму, развивающую его былые работы, героями которых прежде становились и наши соотечественники (в диапазоне от Алексея Гастева до Владислава Суркова). Да, Кёртис объединяет миры: нет запада, нет востока, мы все в одной общей беде. Он всегда занимался тем, что сближал «далековатые вещи», но в новой работе превосходит сам себя. Can’t Get You Out Of My Head протягивает свои нейро-щупальца от опиумных войн к возвращению Алексея Навального и январским протестам в России 2021-го (прямо не кино, а газетная передовица), от британского фольклориста Сесила Шарпа к арабским шейхам, от Эдуарда Лимонова к Тупаку Шакуру — эти двое удостаиваются чести стать сквозными героями многочасового эпоса, в котором Америка и Европа зеркалят Китай и Россию. Ну, то есть, что значит зеркалят — так можно было сказать раньше, в далеком ХХ веке, а теперь когда зеркало мира разбилось на сотни осколков, нам уже не собрать себя в отражениях. Этим занимаются компьютеры, поглощающие big data — информацию пошлет ваш пылесос, ваш холодильник, ваш вибратор в конце концов. И на основе этих данных и миллиардов личных вселенных вырастет новая сказка — для каждого своя.
Боюсь, плесень не отделить от липового мёда.
Адам Кёртис: «Я люблю YouTube, там всё неупорядоченное»
Кёртис не впервые фиксирует состояние разобщенности, несогласия и взаимного недоверия (человека бесит человек!), та же горечь пропитывала две последние его картины — неслучайно одна из них называлась «Горькое озеро» — составленные в бескрайних видеохранилищах BBC из срезок новостных выпусков и документальных записей. [подробнее о технологии режиссера можно прочитать в интервью, которое «Сеанс» сделал пять лет назад к выходу «Горького озера»].
Что отличает Can’t Get You Out Of My Head от прежних работ?
Все острее ощущение, что Кёртис сам попал в те самые силки, которыми пытался поймать реальность — медийную, изворотливую, мерцающую и неуловимую, он рассекал ее и клеил, и вот сам распался на осколки. Он повторяет десять раз и снова — никто не знает, как ему… И нам всем тоже. Нам тоже.
Самая дерзкая шутка Кёртиса: «если вам понравился Обама — вам понравится и Байден».
Описывать фильм — рецензентка из Guardian справедливо назвала его расширенной версией трехчасовой «Гипернормализации» — по сути бесполезно. В этом его слабость — новый экскурс в эмоциональный мир современного человека, порабощенного чувством вины и раздражением, неохватен и подчас сумбурен. Кёртис мудр, но в тоже время предельно самодоволен, он гонит, упиваясь своей интеллектуальной подкованностью. Но в том же упоении — его сила: капля точит камень, и голос, произносящий на новый манер старые истины, вдруг набирает мощь. Это проповедь, которая началась еще в 1990-х, когда Кёртис осматривал руины рационального мира в своем «Ящике Пандоры» (тогда он хорошо изучил коридоры Госплана, чтобы теперь сравнивать советскую плановую систему со сложившейся европейской бюрократией).
Can’t Get You Out Of My Head похож на сеанс гипноза, он поглощает зрителя, даря ему свободу сомнамбулы. Ты можешь блуждать по ассоциативным монтажным секвенциям в хаосе саундтрека (плейлист из полусотни козырных композиций Burial, Nine Inch Nails и Aphex Twin), но вряд ли сможешь выйти за границы фильма, очнуться от киносна в новой реальности. И все же это вынужденное блуждание эффектно: оно очень буквально, эмпирически иллюстрирует ущербность главных иллюзий нашего мира — веры в существующий порядок и надежды на возможность стабильности. Кёртис водит зрителя за нос, подавляет его, забирает его время, но это на благо, это YouTube здорового человека: кино — это сон, и мир — это сон. Метод Кёртиса, на мой взгляд, намного важнее для понимания его месседжа, чем неглупые закадровые рассуждения о превратностях причинно-следственных связей в божественной комедии человеческой истории.
(Характерно и то, что лучшая рецензия на фильм будто порождена инопланетной мудростью нейросетей и пришла из гудящего улья reddit, я публикую ее в виде картинки).
Кружение Кёртиса исполнено отчаяния.
Как увидеть высший смысл в нарративе, сотканном из блистательных логических прыжков Кёртиса (конечно, умно связать британское чувство вины за подсевших на опиум китайцев и зловещий образ криминального гения Фу Манчу) и трогательных психоделических находок — вроде воробья привольно скачущего по залу на последнем съезде комсомола? Боюсь, плесень не отделить от липового мёда. Но пчела как всегда весела и поет: «La-la-la-la-la-la-la-la» (как и Кайли Миноуг в той самой песне) Чем же этот взгляд на вселенную человека принципиально отличается от знаменитого гугловского алгоритма Deep Dream, который во всем склонен видеть собачью морду?
Кружение Кёртиса исполнено отчаяния. Он говорит, как вера в собственную исключительность порождает страх и насилие. Он говорит о сложных системах и о человечестве, завороженном этой сложностью, а потому боящемся любых перемен и любых идей (последний оплот смысла — деньги). Из сложности зафиксированных и обработанных данных вытекает и консерватизм, как власти, так и общества. Он говорит о психодинамике мира, изо всех сил стремящемся замедлиться в повторах (самая дерзкая шутка Кёртиса: «если вам понравился Обама — вам понравится и Байден»). Но власть — это всего лишь человеческая проекция стабильности в вечном хаосе вселенной. Да и весь наш мир — проекция порядка, не зря же греки так и назвали его — «космос». И раз это наша и ничья иная фикция, — спрашивает автор, — то почему бы не придумать что-то другое? Да, мы живем в странные дни — но ведь они не пришли сами собой, их создали мы сами.
«Вращается весь мир вкруг человека, —
Ужель один недвижим будет он?»
