Рецензии
Лилия Шитенбург
Лилия Шитенбург

«Зимняя сказка» Кеннета Браны: Повторное размораживание


Зимняя сказка. Реж. Кеннет Брана, 2015

Лондонский Вест Энд в опасности. Нет, разорение коммерческим английским театрам пока не грозит, даже напротив — работники культурной индустрии ежегодно подводят финансовые итоги и ежегодно отмечают, что с доходами все в порядке. Зрители ходят в театры, честно платят за билеты, хотя и немножко хнычут по поводу дороговизны (это они в российских столицах не бывали, оттого и не знают, что значит по-настоящему «дорого»). Все бы хорошо, да что-то нехорошо — беспокоятся те, кому положено беспокоиться о таких вещах, то есть тамошние критики. В театрах Вест Энда практически не остается места для серьезного искусства — вот в чем вопрос. Продюсеры предпочитают не рисковать и делают ставку на звезд. Дэвид Суше надевает шляпку и корсет и играет леди Брэкнелл, Имельда Стонтон появляется в «Цыганке», Кира Найтли выходит на сцену… неважно где — она, бедняжка, в Лондоне пока регулярно проваливается. Словом, «серьезное» — пьеса, автор, режиссура — в коммерческих театрах если и оказывается, то в виде исключения. Вест Энд надо спасать.

Говоря откровенно, драматический театр — любой, в любой стране и почти в любое время — всегда был и будет под угрозой, и его всегда надо будет спасать. Так уж он устроен. И пресловутая система звезд (приглашение популярных актеров кино и телевидения) — сила, которая вечно хочет зла, но подозрительно часто совершает благо. Вопрос всегда в том, какие меры предлагаются для спасения высокого искусства. Кого именно назначают героем. А вот это уже чертовски интересно — и ответ на этот вопрос далеко выходит и за рамки театра, и за рамки проблем национальной культуры маленького далекого острова.

В этом сезоне героем назначен Кеннет Брана. Ему не привыкать — он уже был героем-освободителем, и не единожды. Его принято сравнивать с Оливье — а это само по себе титул, и Брана год от года дает все больше поводов для такого лестного сопоставления (как бы невольно, мило скромничая, и подчеркивая, что великий Ларри — это лишь источник вдохновения, но никак не возможный соперник, что вы, как же можно). Начав Генрихом V, продолжив Гамлетом, сыграв самого Оливье в «Семи днях и ночах с Мэрилин», наконец, решившись выйти в легендарной коронной роли Оливье в «Комедианте» Осборна, Кеннет Брана не позволяет широкой публике забыть о когда-то отмеченном сходстве. Все это совершенно невинно и, в общем, местами даже прекрасно — как уважение к культурной памяти, например (такой осведомленностью в вопросах истории английского театра, которой обладает Брана, гордятся лондонские критики — из тех, которым не наплевать). Но есть нюанс. Сэр Лоренс Оливье был великим актером (есть версия, согласно которой особенно великим он стал, осознав, что его комедийный дар значительно превосходит трагедийный), выдающимся строителем театра и художником, способным в свое время отринуть напыщенный академический гламур, дать волю «молодым рассерженным» и самому не на шутку рассердиться вместе с ними. Своей, как теперь принято говорить, мультизадачностью (актер, режиссер, создатель театра), Брана и в самом деле вторит Оливье — но ход совершает прямо противоположный. Год от года становясь все старомоднее и «бронзовея» на глазах. Нет сомнений в том, что он хороший артист (кстати, подобно Оливье, в комедии Кеннет Брана несравненно лучше, чем в трагедии, хотя он это решительно отрицает). Но вот цитата, мимо которой просто невозможно пройти, когда речь идет о новом спасителе Вест Энда: «С одной стороны, Кеннет Брана обладает витальностью Оливье, страстью Гилгуда и убедительностью Гиннесса. Но с другой стороны, у него нет ни магнетизма Оливье, ни музыкального голоса Гилгуда, ни интеллигентности Гиннесса» (это Мильтон Шульман из Evening Standard).

В этой реплике — практически весь английский театр. Ясный, вежливый, простой и пронзительный, временами убийственный. То есть, все у Кеннета Браны классно. Вот только каждый раз не хватает какой-то досадной малости — не достает сути того, что составляло основу таланта великих мастеров прошлого. С масштабом дарования проблема. И если по поводу актерского таланта эту крохотную недостачу можно пережить — ни обаяния, ни класса мастерства «наследнику Оливье» не занимать, то отсутствие «магнетизма» в режиссерских опытах Браны — это уже, как говорится, «забота общая». Ныне театральная публика точно так же обречена внимать его безнадежно вторичному «Макбету» (2013), как киношная — «Франкенштейну», «Сыщику», «Золушке», «Тору» и прочим экранным опусам, продюсерам которых довольно того, чтобы режиссер отрабатывал формат и не слишком лез со своими идеями, способными, чего доброго, превысить бюджет. Голливудские блокбастеры Браны (есть ведь еще «Джек Райан: Теория Хаоса», не к ночи будь помянут) доказывают: этот режиссер бестрепетно кроит материал по лекалам, какие дадут, проблемы авторства для него, кажется, не существует в принципе: «велено» сделать нечто похожее на диснеевскую сказку — выйдет нечто похожее, в радостных костюмах; заказан готический хоррор, чтобы не хуже, чем у соседа, — так и будет, и сосед ничуть не обидится; уплочены деньги за дорогостоящий комикс — все молоты, наковальни, мифы и спецэффекты будут в наличии, согласно бухгалтерской отчетности, тютелька в тютельку. И не больше. Ни единой оригинальной мыслью, ни тенью неожиданного гэга режиссер Кеннет Брана не потревожит искусство кинематографа.

Адаптации шекспировских пьес, создавшие фавориту английской критики имя и славу, сделаны по тем же рецептам: как говорилось в одной великой русской пьесе, «чтоб взглядом никого не беспокоить». От помпезного, украшенного всевозможными нарядными кунштюками, простодушного (едва ли не туповатого) «Гамлета», способного, как сказал бы Шекспир, «переиродить самого Ирода» и переакадемить любого академика, до чинных, аккуратных, пресных комедий, годящихся для умильных утренников в воскресных школах: режиссеру почти всегда хватает ремесла, но практически никогда — воображения. Все это слишком похоже на стерильные, не испорченные собственной фантазией интерпретатора ремейки неких мифических (не существующих на самом деле) идеальных сценических образцов. Ничуть не легче, если образцы и впрямь существуют: как в истории с «Сыщиком» (2007) — ремейком классического триллера Джозефа Манкевича (1972), где даже есть нечто, вроде «постмодернистской игры»: вместо пары «Лоренс Оливье — Майкл Кейн» у Браны играет пара «Майкл Кейн — Джуд Лоу». Муляж от шедевра можно отличить невооруженным глазом.

…И вы уже готовы поверить в то, что «это у них, англичан, так принято», что самодовольная ложноклассическая заскорузлость — это и есть национальная традиция, — но тут вам попадается, допустим, «Двенадцатая ночь» Тревора Нанна, и все вновь становится на свои места. Впрочем, надо отдать должное Кеннету Бране: стоило ему самому придумать нечто мало-мальски оригинальное — «Бесплодные усилия любви» сделать занятным мюзиклом с песнями Кола Портера, Джона Гершвина, Ирвинга Берлина и т. д., а всю историю закончить Второй мировой войной (вытащив из смутной тревоги шекспировской комедии определенную и печальную мысль) — как фильм тут же провалился в прокате. Нет, вероятно, режиссер Брана — та Золушка, которая однажды уже превращалась в тыкву и больше рисковать не желает. Для того, чтобы попасть сегодня на королевский бал, банальность должна быть совершенной и чистой, как хрустальный башмачок.

Но так ведь было не всегда. Дебютный «Генрих V», где Кеннет Брана сам играл идеального короля, был хорош — режиссерским разбором пьесы прежде всего, а не только тем, что отзывался эхом на старый шедевр Оливье, избавив к тому же батальное поле Азенкура от стилизованной парадности, и напротив, измазав все глиной и грязью для усиления «эффекта присутствия», согласно начинавшейся в 1990-е моде на «средневековье». Но еще лучше были скромные, камерные, малобюджетные киноопусы Браны — «Друзья Питера» (в особняк к Стивену Фраю приезжают старые друзья из университетского театра) и In the Bleak Midwinter (у нас перевели «Зимняя сказка») — в старой церкви группа актеров-энтузиастов пытается поставить «Гамлета». Трогательное домашнее тепло и отменное остроумие старого доброго актерского капустника — со всеми непременными вкраплениями серьезных патетических ноток (суровая судьба неласкова к бедным комедиантам, и как тут не всплакнуть, хей-хо, лей ливень всю ночь напролет!) — делали эти изящные режиссерские безделушки Кеннета Браны по-настоящему обаятельными. Для людей театра — неотразимыми.

Словом, на «домашнем» театральном поле сэр Кеннет мог бы, кажется, позволить себе сделать что-то менее форматное и более свободное и искреннее, нежели то, чего от него требует «холодный жестокий» Голливуд. Но не тут-то было. В шекспировской «Зимней сказке» (показывают в театре «Гаррик») на сцену водружена эдвардианская рождественская елка, тут и подарки, и немая черно-белая придворная хроника (короли Сицилии и Богемии в юности). Детский лепет юного принца и умильные речи королевских особ, согласно сюжету, быстро сменяются яростным приступом царственной ревности короля Леонта (сэра Кеннета Браны, разумеется), потом обмен речами, несколько патетических монологов, фронтальные мизансцены и округлые жесты руками в воздухе. Легендарная шекспировская реплика «убегает, преследуемый медведем» тут решена так, что воспитанные зрители просто обязаны в этот момент срочно уткнуться в программки, делая вид, что запамятовали, к примеру, как пишется фамилия Шекспир, потому что авторов спектакля попросту жаль: у них опять вдруг экран, а на экране рычит мишка (а ведь «Зимнюю сказку» сочиняли вдвоем — Кеннет Брана и его теперешний соавтор Роб Эшфорд). В четвертом действии, где сельский праздник, будет — вы не поверите — сельский праздник (с танцами и эротическими намеками — умеренными настолько, что не могли бы возмутить чувства верующих во что бы то ни было). Нежная Пердита перемежает пламенные любовные речи, улыбки и подпрыгивания с длинным монологом, полным ценных сведений из области мифологии и ботаники (в этой роли премило выступает прекрасная собою артистка Джесси Бакли, известная как княжна Марья в сериале «Война и мир» и Миранда в глобусовской «Буре», то есть актриса, специализирующаяся на ролях «принцесс, выросших на природе»). Артист Джон Даглиш, умело подмигивая обоими глазами попеременно, играет деревенского воришку Автолика, так и не объяснив, какого черта он нужен сюжету. Неотразимая в своем комизме реплика двух незадачливых пастухов, получивших титул, — «это наши первые дворянские слезы» — вот уже четыреста лет заставляет публику буквально падать от хохота. В финале аккуратно по центру сцены поставят красиво подсвеченную даму, изображающую статую оклеветанной и погибшей королевы, вокруг нее чинно походят оставшиеся в живых, потом статуя, как и положено, оживет, все удивятся, обнимутся, заплачут и выйдут на поклоны.

Нарядная иллюстрация общих мест и ничем не потревоженное простодушие — таков компромисс между «серьезным искусством» и демократичным коммерческим театром. Набор изрядно запылившихся банальностей в праздничной упаковке — это и есть едва ли не первая ассоциация, возникающая при словосочетании «современный английский театр». Это печально, это часто несправедливо, но тому есть основания. В Англии редко выбрасывают вещи, способные еще когда-нибудь послужить. Судя по всему, в английском театре — тоже. Кеннет Брана, кажется, собрал их все — остатки многих старых театральных традиций, замороженных на десятилетия. Изучать и уважать все это можно. Но нельзя второй раз размораживать.

Вот и получается, что актеры в театре Браны (включая его самого) отменно декламируют — тщательно выговаривая каждое шекспировское слово. Но смысл произнесенного монолога в двадцать строк — с упоминанием всех богов Олимпа, дельфийского оракула и с тремя десятками метафор — исчерпывается каким-нибудь общим поверхностным «он ревнует» или «она расстроена», «он испуган», «он начал подозревать» или попросту «погостите еще». «Это что, — говорил принц Гамлет, — пролог или надпись на кольце?»

Зимняя сказка. Реж. Кеннет Брана, 2015

В «Зимней сказке» (поздней, «темной» пьесе) Шекспир немилосерден к постановщикам — там множество сюжетных лакун, с которыми надо что-то делать. Но режиссеры споткнутся на каждом провале фабулы, организовав себе парочку лишних, чтобы наверняка шлепнуться и на ровном месте. Исполняя роль внезапно одержимого ревностью короля Леонта, Кеннет Брана пострадает от своей бессмысленно-фатовской режиссуры и сам — все-таки ни с того ни сего зарычать прямо на елке для воспитанного джентльмена должно быть нелегко, он ведь не медведь. Но к «спасителю Вест Энда» придет спасение — и вовсе не в последнюю минуту.

Великие актеры, составляющие славу и гордость английского театра, избаловали и, кажется, изрядно испортили его. Возможно, то же самое они сделали и с национальной кинематографией. Но пока новые «молодые рассерженные» еще только начинают сердиться, спасти шоу могут лишь звезды. В роли Паулины в «Зимней сказке» выходит Джуди Денч. И спектакль, на который, казалось бы, не стоит тратить время, оказывается спектаклем, в котором Время (есть такой персонаж в пьесе, и его тоже играет дама Джуди) становится главным героем. Эта роль превращается в бенефис (актриса получит приз лондонской критики за лучшую шекспировскую роль сезона). Но мало того: темная, алогичная, экстравагантная пьеса в присутствии великой актрисы сразу оказывается простой, ясной и мудрой, в общем, очередным «торжеством гуманизма», а вовсе не парадом нелепиц, упрямых глупостей, деревенских танцев, цветистых фраз и дурных настроений.

«Я — Время. Я хочу вас наделить крылами», — произносит дама Джуди, чей личностный масштаб вполне позволяет ей сыграть надличностную субстанцию. Но леди лукавит. Она — не только Время, она — Тайминг. Само воплощение тончайшего хронометра, который, будучи «встроен» в актерский аппарат, обеспечивает его обладателю поистине сказочные возможности для проявления сценического дара. Точность в четверть вздоха — и вот уже каждое слово даже очень простой реплики слышится с особой отчетливостью, и каждое наделено смыслом. Роль Паулины, в сущности, несложная: преданная наперсница переживает за оскорбленную королеву, возмущенно набрасывается на короля-ревнивца, а в финале организует презентацию чудесной живой статуи. Текста немного (похоже, что монолог Времени актрисе отдали просто затем, чтобы слов было побольше), и от того, что монологи здесь произносит великая актриса, декламацией они быть не перестают. Любителям «просто послушать, как это звучит», тут есть, чем насладиться. Но в фонетических роскошествах и музыкальности интонирования не теряется суть. А Джуди Денч — каждым словом, каждым эмоциональным выпадом и вздохом — рассказывает историю печальной мудрости, которая и страшится внезапных безумств (на них так горазд король Кеннета Браны), и просто не в силах не понять их. Эту маленькую седую женщину в вязаной шали невозможно смутить, запугать, одернуть, призвать к порядку, ее трудно удивить, еще труднее — заставить ненавидеть. Она отчитывает короля, как школьника, она находит долю секунды, чтобы посмеяться там, где все уже давно плачут, она негодует и сострадает одновременно (почти одновременно — это и есть тайминг — зазор на полвздоха между оценками). Ей жаль чужой глупой молодости, молодость опасна для себя самой, разрушительна, губительна для мира, но ее стоит хранить, ибо в ней жизнь, и хранить молодость, кроме мудрой старости, больше некому (это где-нибудь между двух метафор среди прочего). В самый момент счастливой развязки в спокойном взгляде промелькнет мысль о смерти (это вообще-то муж Паулины «убегал, преследуемый медведем». Медведь догнал). Незадачливые режиссеры могут сыпать над этой леди густой театральный снежок, а могут и не утруждаться: она все равно уже сыграла непостижимость шекспировской «зимы» — тайного обещания жизни под слоем льда. Если у вас хватит духу — королева оттает, статуя оживет. Чинные банальности, которых у Кеннета Браны больше, чем снега зимой, тут не помогут.

Зимняя сказка. Реж. Кеннет Брана, 2015

Нет нужды искать в Паулине Джуди Денч следов какой-то особой режиссерской концепции, ее там нет, есть только дар присутствия и шекспировская риторика. Просто не стоит их недооценивать. «Адаптировать Шекспира» — всего лишь означает дать почитать его текст титанам. Если, конечно, у вас есть кто-нибудь на примете.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить