Наталья Казимировская
Наталья Казимировская

Биби Андерссон: Вы можете прочитать об этом в книгах


Биби Андерссон отказывает журналистам в интервью об Ингмаре Бергмане. У нас нет причин думать, что это объясняется какими-нибудь сложностями в их нынешних взаимоотношениях. Как бы там ни было, интервью для «Сеанса» удалось получить только по конкретному информационному поводу: в марте 1996 года на экран вышел документальный фильм с участием трех бергмановских актрис — Гуннель Линдблюм, Харриет Андерссон и Биби. Скорее всего, типичная журналистская уловка не прошла незамеченной для госпожи Андерссон и не вызвала у нее удовольствия. Отнюдь не благостная интонация интервью объясняется, по нашему мнению, именно этим обстоятельством.

— Как началась ваша творческая жизнь, актерская карьера, кто вас «открыл»?

— Вы можете прочитать об этом в книгах. Мне бы не хотелось вспоминать сейчас всю свою жизнь с шестнадцати лет.

— Ваши любимые режиссеры?

— У меня нет любимых… Я работала примерно с пятьюдесятью разными режиссерами и всех их люблю… Ну, ладно, Бергман — любимый.

— Вы ведь работали и с сыном Бергмана — Яном Бергманом. Есть ли между ними сходство?

— Сходство в мизинцах.

— В чем?

— В мизинцах. У них у обоих очень специфическая форма маленького пятого пальца.

— Но я имею в виду творческий метод, способ работы с актером…

— Мне бы не хотелось сравнивать опытного режиссера с начинающим.

— А что для вас самой, как актрисы, важно в режиссере, что вам нужно от него?

— Чтобы он оставил меня в покое. То есть чтобы он предоставш меня самой себе в моей работе.

— Но как это сочетается с тем, что Бергман — ваш любимый режиссер? Ведь о нем известно, что он очень конкретен и четок в своих требованиях, все заранее продумывает и дает предельно точные указания.

— Бергман предоставляет актеру огромную свободу, если этот актер творческая личность. Если нет — тогда другое дело. Он конкретен во внешнем рисунке, но никогда не говорит, что я должна в этот момент чувствовать. Да, мне можно сказать, куда я должна идти, но не надо говорить мне, о чем я должна думать.

— В свое время газеты писали о том, что в телевизионном бергмановском фильме «После репетиции» вам предназначалась роль Ракель. Но ее сыграла Ингрид Тулин. Вы сами отказались от роли?

— Нет. Бергман изменил свое решение и пригласил другую исполнительницу, видимо, потому что я была не слишком увлечена сценарием, и он захотел работать с теми, кому сценарий нравился больше.

— Главный герой этого фильма режиссер Фоглер — фигура явно автобиографическая…

— Не знаю.

— Этот режиссер, отвечая молодой актрисе на ее вопрос, уверен ли он в том, что его режиссерский путь не устлан «трупами» актеров, уверенно говорит: «Не думаю… Я люблю актеров». Соответствует ли это действительности по отношению к Бергману?

— Я не знаю никого из артистов, кто бы «погиб», работая с Бергманом. Наоборот, они расцветают, выходят на международный уровень.

— И все-таки — почему вы так решительно отказываетесь рассказывать о Бергмане?

— А почему я должна хотеть о нем рассказывать? Он — прекрасный человек, мы в дружеских отношениях, но я рассказываю о нем вот уже сорок лет. По-моему, вполне достаточно, хватит.

— Известно, что вы активно занимаетесь общественной работой, участвуете в оказании помощи народу Боснии. Как это сочетается с вашей актерской работой?

— Никак. Сочетать это невозможно. Я временно не работаю.

— Это не разочарование в актерской профессии?

— Отнюдь. Просто жизнь человека состоит из разных периодов.

— А Бергман…

— Я категорически отказываюсь о нем говорить. Наступает время, когда артист становится самостоятельной личностью. Бергман же не рассказывает о своих актерах… Ах, рассказывает ?.. Это его дело. Если вы хотите что-то о нем узнать, идите к нему и спрашивайте его самого…

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить