Остап против Бендера — Вечное обнуление
В прокате борется за жизнь «Бендер: Начало» — очередная попытка стряхнуть пыль с классики. О начале нового киносериала (15 июля выйдет уже следующий фильм «Бендер: Золото империи»), попытках вернуться в прошлое, генеалогии образа Сергея Безрукова и главной проблеме фильма размышляет Арсений Занин.
У каждого свой Бендер. С тех пор как в 1993 году Василий Пичул выбрав на роль «великого комбинатора» не актера, но медийную персону Сергея Крылова, дополнил классический ряд Юрский-Швейцер, Гайдай-Гомиашвили, Захаров-Миронов, к числу новых экранных Бендеров успели прибавиться еще Олег Меньшиков и Николай Фоменко. Бендеру давно пора посвящать отдельное исследование — он побывал в кинематографиях Польши, Чехии, Швеции, Кубы, даже у Мела Брукса есть своя версия «12 стульев». Но в этот раз перед нами нечто новое: авторы не касаются культовых романов Ильфа и Петрова, не используют прямых цитат, лишь фамилию героя и факт, что папаша Остапа был турецкоподданным. Так подход открывает широкое поле для всевозможных экспериментов по конструированию мифа о происхождении Остапа Бендера.
Возможности «жанровой мистификации» на литературно-историческом материале команда во главе с продюсером Александром Цекало исследовала на другом своем проекте, блокбастере «Гоголь» (где классик представлен суперсыщиком со сверхспособностями) и, как ей кажется, открыла новую формулу успеха. Одно очевидно всем: волну озранительского недовольства и любую ругань в конце концов одолевает любопытство.
Итак, авантюрист Ибрагим Бендер (Сергей Безруков), купивший себе турецкое подданство, чтобы не идти на злосчастную войну, болтается в петле. Его вешают за воровство, но он настаивал, что похитил не золотую брошь у мадам, но кое-что более ценное ― ее невинность. Сергей Безруков столько раз уже умирал на экране ― как Есенин, как Пушкин, как Высоцкий с Христом, а теперь вот и до Бендера дорвался. «Ну и поделом, нечего трогать нашу литературную классику!», — скажут многие. Но путы спадают, и вот петля уже на шее палача. Ускользнул! Через минуту Бендер уже в красноармейском поезде раскидывает картишки и обыгрывает догола красного командира ровно в тот момент, как вдруг на них наедет махновская шайка и подарит нашему герою смысл дальнейшего пути. Дело в том, что в соседнем вагоне ехал скрипач, который вез в своем чехле не «страдивари», но вещь поувесистее — царский жезл. Троцкий продал его американцам за винтовки. Скрипач погибнет, но перед тем реликвию спрячут в одном из трех гробов, что везут в багажном вагоне. Дальнейшие поиски сокровища — основа авантюрного сюжета киносериала.
Любой передел политической власти сопровождается конструированием новой лжи, которую отстаивает победившая сторона.
На дворе незабываемый 1919 год: «У меня за всю жизнь приемных папаш было меньше, чем властей в нашем городе в этом году а пока мы тут сидим, бьюсь об заклад, она ещё пару раз сменится!» ― ходит по острию собственной шутки комик Ося Задунайский (Арам Вардеванян), восходящая звезда местного «Камеди Клаба», хозяин которого — Гарик «Бульдог» Харламов. Ося-Остап вплетает в монолог Гамлета остросоциальные заявления, но в итоге улепетывает с чемоданчиком воровских денег. Движут Осей любовь и жажда приключений, но и тайна, как говорит мама, «непорочного зачатия» — он ищет отца.
Ох уж это архетипическое «Люк, я твой отец»! Кажется, создатели «Бендера» всерьез решили проработать синдром нашей общей исторической «безотцовщины», корни которой растут именно из Гражданской войны. Мы почти ничего не знаем о наших предках: максимум осведомленности — Великая Отечественная, а все, что раньше — удел мифотворчества и легенд. В какой-то момент обязательно столкнешься с тем, что документы либо все еще засекречены, либо уже уничтожены. Любой передел политической власти сопровождается конструированием новой лжи, которую отстаивает победившая сторона. Впрочем, и события недавней истории нашим массовым искусством неотрефлексированы, хотя потенциал огромен: например, одна из ярчайших сцен «Бригады» — та, в которой герой Безрукова в 1993 году помогает скрыться протестующим, а сам попадает в Бутырку и в результате оказывается в живых, не попав в перестрелку у Дома Советов. Саша Белый и Бендер связаны — страна у нас периодически обнуляется.
Не только украшения, но и вся пластика Безрукова прямо позаимствованы у Деппа-Воробья.
Режиссер Игорь Зайцев начал штурмовать большое кино в годы в годы первых попыток переустройства киноиндустрии, во второй путинский срок. Его первая режиссерская работа ― «Есенин» (2005), благодаря которому Безруков смог преодолеть образ Саши Белого, — многим пришлась по душе. Первый же полнометражный фильм Зайцева, плутовская комедия «Каникулы строгого режима» (2009) случился уже под завершение краткой российской «оттепели», совпавшей с мировым финансовым кризисом. В фильме действовали сообща беглый зек (Безруков) и бывший мент (Дюжев). Лишенная свойственной «Бригаде» гангстерской романтики эта история о дружбе вора и милиционера была написана бывшим «ментом» Андреем Кивиновым (создателем «Улицы разбитых фонарей» и «Убойной силы») и бывалым арестантом Федором Крестовым.
Еще через два года Безруков сыграет в провалившемся и уже забытом ремейке «Джентльмены, удачи!». К этому моменту примет современные формы смычка государства, нефтегазовых гигантов и спонсируемых ими телеканалов. На стремительно отстроенной производственной базе будут апробированы жанровые модели, целью которых будет консервация реликтов советской культуры для использования их в качестве сеттинга к лучшим зарубежным рецептам. Этот курс на модернизацию российской массовой культуры (от КВН к Comedy Club) вскоре принесет свои плоды — из всех искусств важнейшим для нас станут телесериалы. С вариациями для тех, кто любит ходить в кино — вроде «Гоголя».
А если бы кто-то из наших авторов осмелился наполнить фильм отсылками к советской революционной классике, мог бы получиться лихой соцарт
«Бендер» сделан по тому же лекалу, только супергероизируется не писатель, а литературный герой. Казалось бы, нужно было только выбрать правильные референсы и написать к ним гэги. Но именно референсами и произошла главная беда. Создатели решили поностальгировать и отправились в золотую для многих эпоху, наш 2007-й. Тогда бил все кассовые рекорды триквел «Пиратов Карибского моря», а образ капитана Джека Воробья затмил не только все прочие роли Джонни Деппа, но и классических героев-авантюристов вроде Индианы Джонса. Когда Ибрагиму Бендеру предлагают перекинуться картишками, то, сдавая, он обнажает пальцы, украшенные кожаной бижутерией и кольцами — не только украшения, но и вся пластика Безрукова прямо позаимствованы у Деппа-Воробья.
Так же как и конфликт поколений, на котором держалась драматургия «Пиратов Карибского моря». Предполагаемый сын Бендера, Ося Задунайский, шляпы хоть и не носит, зато ловко убегает от преследования, наудачу сигая из окна или ныряя в темноту подвала, но оставаясь при этом совершенно невредимым. Такие герои срабатывали в 2007-м, но в нашу «постироничную» эпоху кинокомиксам нужно быть чуть посмелее со своими героями.
Сто лет назад Лев Кулешов со своей мастерской творчески примерял «американский» монтаж к новорожденному советскому кино (настолько успешно, что американцы стали называть его «русским») и из подражания изобрел киноавангард 1920-х. Сегодня же у мастеров, заученно повторяющих погони из «Мистера Веста» или «Луча смерти», получаются лишь блеклые кальки с нынешних зарубежных картин. А если бы кто-то из наших авторов осмелился наполнить фильм отсылками к советской революционной классике, мог бы получиться лихой соцарт, не уступающий как классике 1960-х («Белое солнце пустыни» Владимира Мотыля или «Интервенция» Геннадия Полоки), так и экспериментам 1990-х (вроде «Путешествия Товарища Чкалова» Максима Пежемского). Чтобы тут же пресечь разговоры о том, что никто дескать не смотрел, не слушал, не читал и потому не поймет и не раскусит, замечу — в наше время все гуглится за минуту.
