Стихи из дневника Белослудцева
У каждого русского мальчика есть лошадка.
Он запрягает ее в повозку и уезжает в другой город.
Он сажает в повозку маму, бабушку и собачку.
С собой рядом — пьяного папу.
В новом городе будет лучше.
Если у вас родится мальчик,
Подарите ему лошадку, ну
Пусть он уедет в другой город,
В другой город, где будет лучше.
* * *
Я смотрю «Баядерку» на DVD
Исподтишка. На работе.
И среди похабщины и глупости
На маленьком куске экрана
Совсем другой мир.
Так шах из сказки Ирвинга
Смотрит на шахматную доску
Маленькие фигурки живее
Того, что я вижу вокруг себя
Там гармония, здесь хаос.
Из маленького окошка
На мониторе
Вылетает Золотой петушок
* * *
Сегодня рассвет алый и ясный
На градуснике в полвосьмого -22.
День будет солнечный и закат красивый.
Сегодня не заведется машина
И холодно выйти из дома
Я старый. Старый и бедный.
У меня маленькая квартира
И не завелась машина.
Господи, спаси и помилуй
Спаси и помилуй сегодня ночью
И во веки веков:
Бабу с ребенком в переходе
Под Ленинградкой
Таджиков у платформы Востряково
И серую крысу с белым воротником,
Мелькнувшую между помойкой и подвалом
* * *
Как покинула меня Прасковья,
обернулся я юношей-поэтом,
Пожилым, с обвислыми щеками,
лысой головой и пузом дряблым.
Девушки в ботинках Доктор Мартенс
Станут ластиться к богачкам
* * *
Ночью серая крыса вспорхнула на бордюр тротуара
С легкостью нобелевского лауреата
Серая крыса седая с голосом человечьим
* * *
Дорогая Кармен, как известно,
Любовь вольна, как птица
Оттого мне вечером и скушно,
И в дому моем пусто,
Что Любовь Дмитриевна уехала в Севастополь.
И в этом нет греха.
* * *
Мама, ты у меня самая красивая
Я все время думаю о тебе
Мне нравится, когда ты красиво одета
Мне нравится, как ты подстрижена
Если бы ты была мертвая,
Мама, я очень любил бы тебя
Чтобы ты была красивой,
Ты должна быть немного мертвой
Вчера я купил тебе Амазон
Вчера Амазон, завтра Шалимар
Деревянный Шалимар, запах смерти
Не носи, мама, старые тряпки
Синий глухой жилет с золотыми пуговицами
Он тебе не идет, он — чужой.
Ты — в английском костюме
Подняла меня напиться воды из фонтана
Будь всегда как тогда
А теперь приступим к статье для Максима
* * *
Мой любимый стилист — Толстой
Потом Хлебников
А Чехов такой хороший писатель, что его не видно
* * *
Сухой запах зимы
Я открыл окно
До завтра
* * *
Сегодня в первый раз
За сорок лет я разобрал
Книжный шкаф отца.
Так днем мы смело заходим
В дом, где ночью мерещатся
Видения, стуки, голоса
И вся эта гоголевская
Чепуха, и не видим ничего,
Кроме четырех голых стен.
Когда полки были вытерты,
Слегка вымыты и
Книги в новом порядке
Поставлены на места
Я снова жду чудес:
Неожиданного появления
То Энея, то Данте,
То Платон, 23 года,
С юношей-чтецом.
Я так и понял в детстве:
Вот это и есть читатель.
Мускулистый юный красавец
Вычурно-нарядный
Со всеми бицепсами, квадрантами
И косыми. Чью тайную мечту
Выдает эта эмблема?
Сегодня, как сорок лет назад,
Я разглядел этот символ.
Волшебная неестественная зоркость ребенка
Сейчас я хотел бы к ней вернуться.
Волшебные очки.
Сейчас я знаю все
Книги, что стоят на чистых полках
За сверкающим стеклом.
Но, как раньше, верю
Во внезапную встречу.
Вспомни, какими первый раз запомнил мать и отца
Спроси у матери, помнит ли она, какова была ее мать
Ее первое воспоминание
Какие были муж жена
Любовник
Как вернуться глазу к этой красоте
Как возвратить ее
Заклинанием, медитативной концентрацией
Отец казался старый
И толстый, и могучий, бородатый
Зато такой же, как Зевс.
За неделю до смерти —
Худая шея подростка
И глаза широко открыты
С вопросом к небесам
Что это за вопрос
Пока не знаю
* * *
Save disc as Image
Еще и еще
Юдину — Голованивской
Progress — для Лавровой
Рихтер для маленькой Машки
Новый Завет на ксероксе
4 копейки за страницу
С каждым disc is ready
В мире становится больше музыки
Читайте также
-
Дело было в Пенькове — «Эммануэль» Одри Диван
-
Лица, маски — К новому изданию «Фотогении» Луи Деллюка
-
Высшие формы — «Книга травы» Камилы Фасхутдиновой и Марии Морозовой
-
Школа: «Нос, или Заговор не таких» Андрея Хржановского — Раёк Райка в Райке, Райком — и о Райке
-
Амит Дутта в «Гараже» — «Послание к человеку» в Москве
-
Трепещущая пустота — Заметки о стробоскопическом кино