Apparatchik и поэт — «Встреча с Горбачевым» Вернера Херцога
Тимур Алиев размышляет о том, что же сподвигло великого немецкого режиссера на кинематографический диалог с последним генсеком ЦК КПСС.
«Моим братьям-кардиналам пришлось дойти до края света, чтобы найти меня», — таковы были первые слова папы Франциска после вступления на престол. Мы слышим их в документальном фильме Вима Вендерса «Папа Франциск. Человек слова». Вендерс предпочитает не появляться в кадре: быть незаметным требует замысел — понтифик словно проповедует напрямую всему миру, перенимая опыт своего кумира Франциска Ассизского, у которого позаимствовал имя. А коллега и соотечественник Вендерса Вернер Херцог в своем новом документальном фильме, посвященном Михаилу Горбачеву, располагается в кадре по правую руку от экс-президента СССР.
Фильм смонтирован из трех интервью Вернера Херцога и Андре Сингера с Михаилом Сергеевичем Горбачевым. Зрителям неизвестно, как быстро героям удалось установить контакт. Что предшествовало этим встречам? Не стоит ждать беспристрастности: в первых же кадрах Херцог дарит Михаилу Сергеевичу конфеты. Конечно, без сахара, ведь диабетикам не положено.
«Встреча с Горбачевым» — размеренный диалог: Херцог и Горбачев, аккуратно подбирая слова, беседуют. Немецкий постановщик, конечно, делает это с чуть большей страстью, для него Михаил Сергеевич — лицо эпохи, о чём он не раз упоминает по ходу действия. Хотя, возможно, если бы эти титаны истории все полтора часа экранного времени просидели в тишине, просто смотря друг на друга, кажется, фильм бы только выиграл. У неспешности и деликатности есть свои последствия: современный зритель, уже который год потребляющий YouTube-интервью самых разных форматов, может сделать поспешный вывод о том, что Вернер Херцог совсем не Юрий Дудь. Но это к счастью. Его «Встреча с Горбачевым» — то кино, которое он и только он может себе позволить, его «Паровозик, который смог». История уже давно завершилась, и теперь можно сойтись с тем, кто за многое в ответе, и узнать, есть ли ему что ответить.
Длинная дистанция: Вернер Херцог
Херцог не стал вырезать длинные паузы перед и между ответами Горбачева, эти паузы идеально подчеркивают роль слова в жизни человека, и большого, и маленького. 87-летний (на момент съемок) экс-президент СССР знает цену словам. И потому эпизоды, где Горбачев-таки начинает говорить, кажутся весомыми, местами даже тяжеловесными.
«Встреча с Горбачевым» — это еще и встреча России и Запада. Встреча взглядов. Для Херцога Горбачев — фигура безграничного масштаба и величины. Своим словом он разрушил Берлинскую стену, без него, возможно, не закончилась бы Холодная война. «И не взорвался бы Чернобыль», — мог бы добавить скептически настроенный зритель из дня сегодняшнего. Однако сверхпопулярный сериал HBO вышел спустя полгода после премьеры «Встречи с Горбачевым» на кинофестивале в Теллуриде.
Разум реактора — система распада в «Чернобыле»
Для немецкого кинематографиста экс-президент Союза — неизменно «Горби», супергерой, освободивший мир от угрозы атомного уничтожения. Для части российских зрителей Михаил Сергеевич — персона «нон грата», человек, разваливший сверхдержаву (впрочем, спорное утверждение; можно ли назвать сверхдержавой то, что способен уничтожить один человек?). Из таких противоречий соткана эта документальная картина. Херцог идеализирует Горбачева, говоря о его активном диалоге с Западом (и, видимо, укоряя нынешних правителей России: мол, им такое не свойственно, отсюда и проблемы) и по-детски восхищаясь поступлением Горбачева-колхозника на юрфак МГУ. Иногда выходит приторно. Сладкое заявлено как метафора: помимо конфет, есть еще и пряники из упомянутого Горбачевым колхоза, созданного еще советскими немцами (своеобразное алаверды Херцогу для соблюдения гармонии). Иногда доходит до смешного — монотонность, с которой Горбачев рассказывает о похоронах советских генсеков, напоминает об одном из эпизодов «В лучах солнца» Виталия Манского: там юная Джин-ми повторяет раз за разом одну и ту же мантру, и Горбачев тоже разве что меняет фамилии — Брежнев, Андропов, Черненко…
На фоне хаоса
Одновременно необычным и привычным видится положение Херцога и Горбачева в контексте беседы. Нет острых вопросов, попытки поддеть, уколоть друг друга. От экс-президента Союза не ждут откровений, эксклюзива или раскрытия тайн государственной важности. Если в предыдущей документальной картине постановщика «О, интернет! Грёзы цифрового мира» Херцог соблюдал условный баланс, рассказывая как о светлых, так и о темных гранях всемирной паутины, то в случае с Горбачевым Вернер оставляет промахи за кадром. Вскользь о Чернобыле, мимоходом об ошибках госуправления в постперестроечную эпоху, и катком — по Ельцину, в самых ярких красках. Столь комплиментарный подход при всей симпатии Херцога к Михаилу Сергеевичу — повод задуматься, есть ли еще порох в документальных пороховницах немецкого классика. Беззубый диалог отдает эхом несбывшейся мечты советского народа о свободе, равенстве и братстве; русское народное «не обострять» в беседе с Горбачевым передалось и самому Херцогу.
«О, Интернет! Грезы цифрового мира»: Новое Эльдорадо
Дуализм личности, которую отталкивает одна часть общества и принимает другая, никак не проявляет себя в фильме. Ближе к финалу «один из величайших лидеров ХХ века» рассказывает о любви всей своей жизни — Раисе Максимовне Горбачевой. И режиссерский замысел окончательно скрывается в облаке взаимного уважения Херцога и Горбачева. Наверно, надо постараться разглядеть Горби-человека и уже только после этого приступать к деконструкции Горби-политика. Но сделать это, особенно после слов экс-президента об ошибках Союза и совместной с Америкой победе в Холодной войне, сегодняшнему, отформатированному телеэфиром россиянину будет нелегко. Увы, Михаил Сергеевич, не все идет по плану. Мы даже не выучили «урок Чернобыля», о котором вы говорили — у нас теперь Северодвинск.
Читайте также
-
Зачем смотреть на ножку — «Анора» Шона Бейкера
-
Отборные дети, усталые взрослые — «Каникулы» Анны Кузнецовой
-
Оберманекен будущего — «Господин оформитель» Олега Тепцова
-
Дом с нормальными явлениями — «Невидимый мой» Антона Бильжо
-
Отменяя смерть — «Король Лир» Сергея Потапова
-
В поисках утраченного — «Пепел и доломит» Томы Селивановой