Ангела Шанелек: «Часто в кино проще работать под ярлыком»
Ангела Шанелек на пресс-конференции Берлинского кинофестиваля
Как возникла идея фильма?
Первое, что пришло в голову, это изображение грязного 13-летнего мальчика — уже не ребенка, но пока еще и не взрослого, — который вернулся домой после того, как сбежал.
Вы не боитесь запутать зрителя?
Я не боюсь создавать путаницу, потому что верю, что можно просто увидеть вещи. Путаница появляется, как только вы начинаете думать. Фильм же достаточно смотреть. Конечно, я не хочу никого оставлять несчастным, и если зритель вышел после моего фильма недовольным, с ощущением, что он что-то неправильно истолковал, то это значит, что я потерпела неудачу.
Вы склонны фильтровать увиденное через свой собственный опыт, и этот опыт личный, он принадлежит вам и только вам. У всех нас разные жизни, так почему бы нам не создавать разные ассоциации?
А насколько «Я был дома, но» личный для вас фильм?
Как и в любом другом фильме, в нем есть личная составляющая. Потому что вы не можете снять фильм, не пропустив его через свою личность…
«Я был дома, но». Реж. Ангела Шанелек. 2019
Вы начинаете картину со сцены на природе: собака ест зайца, на это смотрит ослик. Животные никогда не скрывают мотивов поведения, и в этом непохожи на людей…
Думаю, неплохо сначала смотреть на животных, а затем сохранить этот же взгляд на вещи, когда на экране появляются люди. Животное не совершает ничего, что противоречит его собственному телу. Точно так же и люди в моем фильме не действуют, а реагируют. С ними происходят ситуации, и они просто делают то, что им велят их тела. Так что да, их тоже можно рассматривать как животных.
При этом сцены с детьми очень статичные — например там, где они читают отрывки из «Гамлета». Мы привыкли видеть, как дети полны энергии, бегают и резвятся. А они словно бы не отличаются от взрослых.
Я думаю, что иногда взрослые могут быть гораздо более беспомощными, чем дети. Кроме того, чтобы увидеть, как бегают дети, достаточно выйти на улицу. В кино за этим идти необязательно. Мне же интересно, что на самом деле могут делать дети? Они могут быть абсолютно спокойны и читать Шекспира. Моя цель — и я думаю, что по моему фильму это видно, — никогда не воссоздавать реальность. Недостаточно просто поставить камеру и заставить людей думать: «О, это именно так, как я это вижу».
«Я был дома, но». Реж. Ангела Шанелек. 2019
В фильме много неловких и почти забавных ситуаций. Например, эта бесконечная сцена, в которой два персонажа ссорятся из-за сломанного велосипеда…
Это такой юмор, который не имеет панчлайна. Поэтому эти сцены кажутся бесконечными. Эти люди просто не могут остановиться! Им потребовалось время, чтобы вжиться в роли. Я преподаю кино в художественной школе в Университете изящных искусств в Гамбурге, где уделяю мало времени классическому написанию сценариев, о котором написано в тысяче разных книг. Когда я преподаю, сначала слушаю, что думают мои ученики, что они хотят сделать и что они уже сделали. Я пытаюсь заставить их задуматься о том, что на самом деле представляет собой изображение или звук…
Вы работали как с профессиональными, так и с непрофессиональными актерами. Был ли это один общий метод? Как вы с ними взаимодействуете и объясняете задачи?
Со своими актерами я стараюсь не говорить о психологии. Прежде чем приступить к кастингу и принять окончательное решение, я всегда пытаюсь понять, можно ли работать с человеком, не объясняя слишком многого, потому что я нахожу это совершенно бессмысленным. Вы просто тратите свое время, а не делаете дело. Я действительно считаю проблемой, когда фильмы рассматриваются как нечто, что можно или нужно всегда объяснять. Фильм может быть намного больше, чем это. Он дает вам возможность провести некоторое время с изображениями, телами и ситуациями. Это дает вам возможность испытать что-то новое. Я действительно верю, что мой фильм можно понять не только умом, но и телом, и всеми органами чувств.
«Я был дома, но». Реж. Ангела Шанелек. 2019
Вы начали свою карьеру в качестве режиссера в Берлинской академии кино и телевидения, где встретились с Кристианом Петцольдом и Томасом Арсланом. Вас связывают с возникновением первой волны «берлинской школы». Вы все еще чувствуете себя частью этого?
«Берлинской школы» больше не существует. Все началось с Томаса, Кристиана и меня, и мы снимаем фильмы уже более 20 лет. Мы развивались и разветвлялись в самых разных направлениях. В какой-то момент «школа» помогла нам, потому что в кино часто легче делать определенные вещи, когда вы работаете под каким-то ярлыком. Но, как и в других похожих группах, через определенное время все меняется. Понятно, что мои фильмы не имеют никакого отношения, например, к фильмам, снятым Марен Аде.
Читайте также
-
Передать безвременье — Николай Ларионов о «Вечной зиме»
-
«Травма руководит, пока она невидима» — Александра Крецан о «Привет, пап!»
-
Юрий Норштейн: «Чувства начинают метаться. И умирают»
-
«Я за неаккуратность» — Владимир Мункуев про «Кончится лето»
-
Кристоф Оноре: «Это вовсе не оммаж Марчелло Мастроянни»
-
«В нашем мире взрослые сошли с ума» — Кирилл Султанов о «Наступит лето»