Кстати о птичках — «Амстердам» Дэвида О. Расселла
После всего, что было, можно просто отправиться в «Амстердам». Эксцентричная детективная трагикомедия Дэвида О. Расселла с впечатляющим актерским составом (от Кристиана Бейла до Тейлор Свифт) потонула в прокате и была съедена профильной прессой. Антон Фомочкин считает, что критики устриц не заметили жемчужину.
1918 год. Служили два товарища. Первый — хирург Берт Берендсен (Кристиан Бейл), был послан на войну заносчивым тестем под предлогом символического акта: достать кору любимого дерева в Аргоннском лесу и вернуться домой в медалях, заслужив тем самым признание снобов с Парк-авеню. Второй — Харольд Вудмен (Джон Дэвид Вашингтон) жадный до справедливости завсегдатай гауптвахты, благополучно свергает командира-расиста. Так и происходит судьбоносное знакомство, после доверительного рукопожатия, закончившееся заключением пакта — обещанием беречь друг друга от вражеского штыка и шальной пули.
О него легко порезаться и сильно разозлиться
Мез-Аргоннское наступление обходится малой кровью, изрешеченные шрапнелью сослуживцы оказываются под присмотром медсестры Валери Возе (Марго Робби), бежавшей от диктатуры (не поверите, родительской) из Америки в Европу и бережно собирающей для концептуальных арт-инсталляций оскверненный металл из раненых тел. Приглянувшись друг другу, три товарища не спешат расставаться, переезжают на реабилитацию в Амстердам; девушка, в которую уже успел влюбиться Харольд, также становится участницей пакта. Дни напролет они танцуют, дурачатся, живут, но беззаботное счастье не может длиться вечно. 1933 год. Накануне ежегодного вечера встреч ветеранов, перепуганная генеральская дочка Лиз Микенс (Тейлор Свифт) просит Харольда и Берта разобраться в причинах смерти своего отца. Дело сложное, но надо многое успеть. Например, спеть.
Фильмы Дэвида О. Расселла — те же песни-нескладушки, что в одной из сцен пропевают герои Бейла, Вашингтона и Робби. Исполняются ансамблем, потому что вместе веселее. Состоят из небрежных фраз-эпизодов. Они биполярны: вмещают в себя скабрезность и нежность, эгоцентризм и учтивость, комизм и исповедальность. Сродни разговору с близким другом, они утешают, дарят человеческое тепло, но могут и действовать на нервы. «Это непристойно. Искусство красиво и навевает мысли. А это инструмент насилия», — бубнит грубоватый детектив Лем (Маттиас Шонартс), тыча пальцем в сторону сервиза, состоящего из облепленного осколками чайника и искореженных серебряных подстаканников. Таков и кинематограф О. Расселла, о него легко порезаться и сильно разозлиться.
Здесь летали — и не только на самодельных качелях. Здесь пели. Здесь слушали тишину
Амстердам — утопия, возможная только вместе, а не порознь. Едва отличимый от полотен Яна Ван дер Хейдена, залитый золотым светом пейзаж за окном, наряду с дадаистскими экспонатами Валери становится частью общей эскапистской и предельно эклектичной экспозиции. Исцеляющая временная эмиграция проходит будто бы взаперти, но простор местного времяпрепровождения «в четырех стенах» даст фору многим арт-тусовкам теснящимся в манхэттенских норках-комнатушках. Квартира-студия Валери. Респектабельное представительство щедрых шпионов-благотворителей (Майк Майерс, Майкл Шеннон), обладателей до смешного посредственного прикрытия и намерений сделать мир лучше. Сумрачные танго-залы ночного клуба. Здесь летали — и не только на самодельных качелях. Здесь пели. Здесь слушали тишину.
«Почему не жить ради прекрасного, даже если ты слегка поломан?» — недоуменно восклицает Валери в военном госпитале. Маршрут Бельгия-Голландия (и любые другие передвижения по Западной Европе) — благородная тропа, путешествие по которой сближает О. Расселла с другими певцами «потерянного поколения». В хемингуэевском «Прощай, оружие», финал которого некогда взбесил главного героя «Сборника лучиков надежды» [в российском прокате — «Мой парень — псих»] Пэта Солитано (Брэдли Купер) настолько, что библиотечная книга камнем вылетела с чердака, также зафиксирован побег сломленных людей в снежное забытье (Швейцарию), где можно пить вино, танцевать и быть свободным. Разница в том, что О. Расселл не предполагает трагедии духа для своих «маленьких» героев, этих ершистых клубков неврозов. Он видит в них предназначение к личному подвигу. Триумфу на ринге («Боец»); скромной, но важной оценке «5.0» на танцевальном конкурсе («Сборник»); изобретению чудо-швабры («Джой»); разоблачению чиновников-взяточников («Афера по-американски») и освобождению иракских беженцев («Три короля»).
Герои «Амстердама» учатся носить шрамы с гордостью
Политический заговор — на бумаге вполне реальный, но как всегда у О. Расселла лихорадочный и причудливый — должны превратить и недотепистые, травмированные герои «Амстердама». Сутулый, вечно идущий головой вперед Берт, осанку которому подменяет тугой корсет. Припадочная после курса неврологических препаратов Валери. Слегка пассивный, вязнущий в своих чувствах Харольд. О. Расселл развивает мотив утешительной присказки «У нас всегда будет Париж» из «Касабланки». Со временем Амстердам становится для героев заклинанием, сродни слову excelsior [«всё выше» — латынь], в которое уверовал герой Брэдли Купера в «Сборнике», используя его как оберег в попытках прекратить любые конфликты. Стоит произнести его, и ты призываешь друзей, напоминая себе, что совсем не одинок, что ваши лица, как на написанных рукой Валери коллажных портретах, переплетаются вместе и это навсегда.
Берт, как и многие другие расселовские герои, остается стойким благодаря наивному и упрямому оптимизму, не характерному ни для того времени, в котором разворачивается действие фильма, ни для того момента, когда его смотрим мы. Подобно «гобелену своей жизни», которому признается в любви Берендсен, «Амстердам» соткан из слегка выцветших лоскутов карамельного оттенка (в цвет легкой сепии) — мотивы предыдущих картин О. Расселла находят в этих сюжетах свое продолжение. Например, режиссер в очередной раз доказывает, что любовь зиждется на осознанном выборе, а не нужде. Герой Бейла вновь оказывается в цепких ладонях властной супруги (на сей раз ее сыграла Андреа Райзборо), отношения с которой давно прогнили, но разорвать эту связь жалко. Аналогичная модель брака представлена и в «Афере по-американски» с той только разницей, что в одном случае притворщики старались прикрыть недостатки с помощью лака для волос, а герои «Амстердама», наоборот, учатся носить шрамы с гордостью.
Ненависть он предлагает победить рассуждениями о Боге, страстным поцелуем, песней и преданной дружбой
Валери верит, что в каждом человеке, если его как следует рассмотреть, можно увидеть ребенка, которым он когда-то был. О. Расселл предлагает зрителю найти детей в своих персонажах, полагаясь на крупный план — за образцовые, долгие портретные кадры на длиннофокусной оптике отвечает оператор Эммануэль Любецки, отказавшийся на сей раз от использования «рыбьего глаза». Что же мы видим? Обрамленные рубцами и морщинками глаза Бейла темно-орехового цвета. Слегка надменную природную полуулыбку Вашингтона. Фарфоровую кожу Марго Робби. Подведенные темно-красной помадой поджатые губы Ани Тейлор-Джой. Симметричные полумесяцы по обе стороны уголков ухмылки Рами Малека. Возрастное благородство постаревшего лица Роберта де Ниро.
Если пользоваться любимым американской критикой языком аналогий, «Джой» была мыльной оперой, будто бы снятой Кассаветисом, «Аферу по-американски» только ленивый не сравнил с фильмографией Скорсезе, а «Амстердам» — фарсовая оперетта с оглядкой на многофигурные лирические комедии Олтмана, Эшби и Богдановича. Резиновые накладки на лицах вдохновленных ветеранов, вышедших на сцену организованного Бертом вечера самодеятельности, напоминают варьете на манер «Компаньонов». О. Расселл дорожит даже незначительными мелочами. На протяжении целого дня, пока происходит двойное убийство и облава, Беренсен не расстается с букетом цветов, увядшим к моменту торжественного вручения их адресату. Другой важный генерал — Делинбек (де Ниро), встречи с которым настойчиво ищут герои фильма, считает своим Амстердамом (в смысле заклинания) пришедшийся по вкусу во Франции буйабес — его никак не может приготовить жена. В этих штрихах и кроется формула большого романа. Антивоенный пафос О. Расселла подкупающе прост: ненависть он предлагает победить рассуждениями о Боге, страстным поцелуем, песней и преданной дружбой. «Сон повторяется, потому что забывается», но если ты вновь переживаешь кошмар, нет причин думать, что не вернется и счастливая дрема.
Читайте также
-
Зачем смотреть на ножку — «Анора» Шона Бейкера
-
Отборные дети, усталые взрослые — «Каникулы» Анны Кузнецовой
-
Оберманекен будущего — «Господин оформитель» Олега Тепцова
-
Дом с нормальными явлениями — «Невидимый мой» Антона Бильжо
-
Отменяя смерть — «Король Лир» Сергея Потапова
-
В поисках утраченного — «Пепел и доломит» Томы Селивановой