admin admin
admin admin

Александра Большакова


ТЕАТРАЛЬНЫЕ РАБОТЫ
«Яма» (дипломный спектакль)—Женя
«Нужен перевод» (дипломный спектакль)—Мэйре
«Живой труп» (Александринский театр)—Маша
«Эдип-царь» (Александринский театр)—Иокаста
«Человек=Человек» (Александринский театр)—Вдова Бегбик
«Ксения. История любви» (Александринский театр)—Катя

Если бы в «Комеди франсез» сейчас были лишние вакансии, они взяли бы Александру Большакову на амплуа «трагической матери», несмотря на ее возраст. Она уже успела сыграть несколько ролей, где внутренняя мощь и цельность натуры, необходимые для такого сложного амплуа, уже проявились. В студенческом спектакле «Нужен перевод» Б. Фрила она была ирландской крестьянкой с твердыми мозолями на руках. Их никто из зрителей не видел, но последствия каждодневного непосильного труда ощущались в характере этой гордой женщины, с презрением относившейся к «переводу» — культурному мосту между старой, ирландской, и новой, английской, жизнью. Она защищала матриархальные устои, право оставаться на той стороне, которую ее предки охраняли от посягательств миссионеров-урбанистов. В исполнении совсем молодой Большаковой были широта, взвешенность, выразительно крупный жест при общей скупости рисунка и та полнокровная, без кокетства женственность, которую сейчас почти не встретишь. Позднее, уже на профессиональной и академической сцене, в Александринском театре, она с первой роли взяла высоту брехтовского многоступенчатого замысла. Это был спектакль «Человек=человек». Сначала актриса выступала от лица Автора — в отливающем серебром платье, в образе и облике не хозяйки и звезды кабаре, а в образе русской Гизеллы Май, которая зонги не поет, а рассказывает. Небрежно, чуть устало и явно иронически этот «автор», сидя на стуле, вводил публику в курс предлагаемой притчи. Затем актриса на равных со всеми исполнителями входила внутрь спектакль, легко трансформируясь в те немногие женские образы, которые прописаны в этой пьесе Брехтом. Пластическая и психологическая гибкость в ролях второго плана сделала Большакову второй (после Гели Гэя Дмитрия Лысенкова) по значимости фигурой спектакля. Ученица и воспитанница Григория Дитятковского, Большакова умная и какая-то не по годам взрослая актриса. Кажется, что она начинает свой путь в театре, как бывало в старину: роли для нее готовы, и она к ним готова.

Фото Романа Казейна

Вообще-то я приехала поступать в Петербург на режиссуру, но в тот год — 2003-й — набор был только на актерское. И я подумала — почему бы и нет? Год поучусь, это меня только обогатит. А потом решила — раз уж начала, то надо идти до конца: так, как в книжках хороших пишут, которые довелось когда-то прочесть.

Столкнулась с настоящими, большими режиссерами в театре, где работаю, — и увидела, что такие колоссальные усилия, в первую очередь, интеллектуальные, я сейчас просто не потяну. Может быть, когда-нибудь потом, когда я стану мудрой, взрослой женщиной с огромным рюкзаком мыслей и смыслов за спиной, у меня возникнет потребность поделиться его содержимым с миром. Воли, характера и желания — хватит.

Как только чувствую, что посягают на мою свободу, начинаются внутренние бурления. Но, поскольку актерская профессия — это тотальная несвобода, приходится себя постоянно воспитывать, приглушать в себе какие-то чувства. А иногда режиссер умеет создать иллюзию моей полной свободы — и такому режиссеру я доверяю.

В «Гамлете» я была бы Гертрудой, раз уж Гамлетом нельзя. Ну, не Офелией же… В «Трех сестрах» — Машей. В «Чайке»? Аркадиной. Главная сцена была бы та, где она не отпускает Тригорина. Из двух сцен — с сыном и Тригориным — пока важнее вторая. Обычно мои героини — воительницы, энергичные, пробивные. Из моего репертуара — это царица Иокаста в «Эдипецаре». Возрастная роль в «Человек=Человек» — старуха Бегбик, произносящая моими устами слова, которые я сама, в своем нынешнем возрасте, никогда бы не сформулировала. В них я чувствую себя на месте. Я шучу про себя: мое амплуа — «женщина с трудной судьбой».

Если уж на то пошло, то я п…ц какая честная. Но могу это умело таить. И совестливая. Не могу перенести обиды и несправедливости. Если бы снималась в кино про войну, то кричала бы там: «Руку давай, руку!».

Мой первый актерский обман… Сказку «Лев и собачка» Алексея Толстого знала наизусть, и столько над ней рыдала. Помню, как во втором классе проверяли технику чтения. Учитель достает эту чудесную книжку и вызывает по одному. Эта проверка была для меня чистой экзекуцией. А здесь — зная наизусть, читаю и читаю, уношусь все дальше, абзац за абзацем. Учитель, конечно, спрашивает, читала ли этот рассказ. На голубом глазу: «Нет!» Пятерка, похвала маме: «Вы проделали такую огромную работу!».

Сегодняшняя режиссура может сделать из меня все, что угодно. Сыграю и Снегурочку, и белочку, и грибочек. Во мне есть легкость — я отзываюсь, откликаюсь. В 60–80-е я была бы исключительно драматической героиней, социальной. Но сегодня время режиссуры формы — она дает возможности для безграничных трансформаций.

Сейчас мне не хватает роли, в которой я проделала бы настоящий путь «от А до Я» — пришла бы в роль одной и ушла бы из нее другой. Мне, как артисту, тяжело работать с тем, что предлагает современная драматургия. Я бывала на читках разных пьес — и всегда возникало только удивление: зачем, почему, откуда у автора появилось желание вынести ЭТО на бумагу? Не помню конкретных названий, помню только свое негодование: чего ты хочешь от меня, автор? Современная драма не дает артисту возможности думать «божественно». Там есть только бытовые мысли, проблемы и отношения, они не дают тебе подняться «над». Слово, текст не позволяют взлететь. А мне интересно, когда режиссер ставит такие задачи в работе над текстом, которые больше, чем сам текст.

Драма современной женщины — в ее невероятном одиночестве. Сегодня сильной ее делают слабые мужчины. Она сопротивляется, доказывает — и, главное, хочет доказывать свою силу. Так не должно быть, но так получается. Но и не без вины самой женщины — она в своей силе блистательно и скоропалительно прогрессирует. Об этом было бы интересно поразмышлять на сцене. Недавно перечитала «Анну Каренину» — вот материал, на котором можно говорить о героине современности.

А вообще я смогу все — от проститутки до королевы — дайте только сыграть!

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить