Превратить в кино пьесу, построенную на монологах, так же трудно, как экранизировать ЖЖ. Фильм Вырыпаева напоминает сюрреалистический выпуск новостей — слова «диктора» сопровождают небольшие сюжеты, смонтированные под музыку в клиповой манере. Столько речей, сколько произносится в «Кислороде», не произносилось киногероями с времен первых звуковых фильмов. Как и в фильмах начала тридцатых, речь здесь — своего рода аттракцион, который, впрочем, не выдерживает под давлением других аттракционов. Смысл монологов теряется в бесконечном словесно-визуальном потоке и не доходит до адресата. Слух постепенно привыкает к постоянному шуму провокационных высказываний о Боге, России, 11 сентября, гопниках и проклятых русских продуктах — водке и пельменях. Внимание зрителя невольно переключается на артистов, и зритель удовлетворенно отмечает, что Грушка одета, как читательница рубрики «Вещи» в журнале «Афиша», а лысый Филимонов смахивает на рэпера Сяву.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: