Главный упрек младшему Герману в том, что слишком уж он… Герман. В”…солдате” же — не лишенном изъянов, за кажущейся искусственностью, вторичностью — проступает взгляд тридцатилетнего автора. Он заныривает в юность родителей, пытаясь в июльском марше 60-х расслышать трагическую какофонию времени. «Продолженного времени» шестидесятых, вывернувшихся из гулаговских 30-х и пеплом неосуществленных надежд присыпавших рациональные сердца нынешних тридцатилетних.
