Однажды на стене, в комнате братьев, в их родительской квартире в Тихвинском переулке, где все мы собрались, где я впервые увидел, вернее, столкнулся лбом с развешенными на веревках свежепроявленными пленками их фильмов — так вот на стене было лицо, вернее, фотография из какого-то нью-йоркского журнала шестидесятых годов. Я поразился сходству этой фотографии с Игорем, там был запечатлен Энди Уорхол до преображения. Потом, когда я стал всматриваться, этот эффект пропал. Говорить о том, что есть люди, одаренные миссией и они похожи друг на друга, это — смеяться в лицо. Но лица уже нет, а есть фотографии, есть кадры из фильмов, в которых братья кривляются перед камерой и которые невозможно забыть, как последнюю гримасу Великого Немого, пережившего самого себя.
