Грандиозный в своем додекафоническом скепсисе опыт про сон разума. Талантливо до саморазрушительной прискорбности. Вызывающе — по отношению к нашей глянцево лоснящейся, парфюмерной богемности. И — надо же! I как в стране, производящей смерть, все вдруг хором обиделись на Киру Муратову, усмотрев в ее-то картине «аморальность» и «бесчеловечность». Значит, пробрало.
