Ольга Суркова
Ольга Суркова

3


В Тарковском не было воцерковленности, не было вкуса к соблюдению ритуалов, привычки молиться, но что в нем было глубоко и истинно — так это мистическое ощущение жизни, природы, какие-то элементы пантеизма и оккультизма. Отсюда эти верчения тарелок, когда он разговаривал с Пастернаком, и тот сказал ему, что он снимет то ли 5, то ли 6 фильмов. (На вопрос, почему так мало, Пастернак якобы ответил: зато хорошие. И с тех пор Тарковский все время считал очередную свою картину последней.) Отсюда мотивы язычества в «Рублеве», вера в ведьм и пришельцев.

Если Тарковского я называю мистиком, то Бергмана — аскетически суровым реалистом. Отношение Тарковского к человеку полно испуга: он не позволяет героям «Сталкера» даже войти в сакраментальную комнату. Он боится заглянуть на дно их души, боится, что их душа откроет то, чего он на самом деле не хочет видеть. А это очень далеко от реализма, это приближается к идеальной мечте о человеке, который равен Богу. Мистика Бергмана совсем другого рода — в «Лице», в «Вечере шутов». У Тарковского мистика помогает скрыться от реальности людей, это боязнь и непонимание человеческого характера, страх заглянуть в себя. У Бергмана мистика — это театральность, шутовство, эта мистика призвана сорвать маску и показать, что за ней истерзанный, больной, одинокий, не имеющий накакой надежды человек. Где тогда Бог? — спрашивает Бергман. За что мы столько страдаем? Он взыскует Бога, но не слышит его.

Тарковский отказывал Бергману в религиозности, хотя именно у последнего мы видим постоянные поиски Бога. Сам же Тарковский нередко проводил параллели между восприятием искусства и верой в религиозном смысле, обращаясь в качестве аргумента к диалогу Ставрогина и Шатова из романа “Бесы “. И подлинно глубокое восприятие, и вера требуют таланта, особого склада души. В интервью «Русской мысли», в ответ на вопрос о религиозности «Жертвоприношения», Тарковский отвечал вопросом: «А как вы думаете, мог этот фильм снять неверующий человек?» У Бергмана — пустые небеса, разверзшиеся над землей, и несчастный человек, запутавшийся в своих грехах. В «Седьмой печати» герой Бергмана играет со смертью в шахматы, пытаясь отсрочить смерть и увидеть доказательства существования Бога при жизни. У Тарковского герои находятся в поисках некоего идеального разрешения конфликта с жизнью. У Бергмана присутствие Бога — это некий результат, поскольку Бергман — реалист и человек сомневающийся. А у Тарковского Бог присутствует априори, но это не просто христианский Бог, а некая сверхъестественная сила, которая позволяет верить людям для того, чтобы не опускаться до реальной грязи.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить