Как умер сын Петра Великого, несчастный царевич Алексей, теперь уже в точности не скажет никто. Есть затуманивающее истину официальное заключение оттого же 28 июня 1718 года: пополудни, в шестом часу, будучи под караулом в гарнизоне- преставился. Есть неофициальная догадка Пушкина об истине: умер отравленный. Есть беллетристическая и потому вовсе не претендующая на истину версия Мережковского: отец, ослепленный гневом, запытал сына до смерти. Версий много, потому что интригует сама ситуация — редкостная возможность задать истории запрещенный вопрос: а если бы? Понять, кто он все-таки: лицемер или святой. Замышлял противу отца или не замышлял. Писал возмутительные письма сенаторам и архиереям или не писал. Нет ответа и в фильме. Толи хотел писать, но не писал, то ли все же писал, но не посылал. Единственное, что из фильма ясно: убиенного жалко. Это знак сегодняшнего общественного настроения. Жалко Алексея Петровича, как жалко и Алексея Николаевича, в Ипатьевском подвале застреленного. Такое замещение одного Алексея другим тоже в духе наших нынешних реставраторских каяний.
