1
Расторгуев показался мне человеком несерьезным, легкомысленным, склонным к фронде и эпатажу. Не желает он никакой надежды — ни для героев, ни для зрителей. Его личный порог восприимчивости к боли чрезвычайно высок, слишком высок — даже для молодого человека. Я сожалею, что, как председатель жюри, дал приз его фильму «Мамочки». Это была моя ошибка. Объяснить ее могу лишь тем, что герои этого фильма, их вопиющая бедность вызвали во мне огромное сочувствие. Еще меня тронул финальный кадр, когда семья рассаживается на диване для прощального группового снимка как будто «на память». Мне померещился в нем проблеск надежды, желание надежды. Но, увидев самого режиссера, я понял, что такой финал у него получился случайно. Ему нужны были шокирующие сцены, демонстрация жестокости. Он смакует человеческую боль, любуется этими горестными фактурами российской нищеты. Теперь я понимаю, что отстаивая «Мамочек», я хотел поддержать скорее тему обездоленных и отверженных, нежели сам фильм.
