1
Один из героев уже в прологе объясняет, что это фильм о любви, о низкой рождаемости у русских, о наступлении мусульман, о детской смертности, о плохой работе социальных служб. Правда, еще раньше он восхищается тем, как лихо умеют снимать американцы, но тут же уточняет: этот-то фильм надо иначе снимать, он — о другом. И вот такой «народно-сказительский» зачин сегодня воспринимается как подлинный (то есть не декларативно-бумажный) манифест нового документального кино, способного (обязанного!) бороться с Голливудом за нашего зрителя. Воздействующего и на разум, и на эмоции, а главное — произрастающего из самой гущи жизни «как она есть». К сожалению, «Мамочки» не показывались так широко, как они того заслуживают, и творческие единомышленники у Расторгуева не появились (за исключением Костомарова и Каттина). Тем горше пересматривать фильм, который, по сути, прозвучал пять лет назад как документальный ответ «Маленькой Вере». Но если высшей точкой картины Пичула были попытка убийства Сергея и неудавшееся самоубийство самой Веры, то в центре «Мамочек» — рождение человека, обреченного на страдания, а может, и на большую любовь. Пичул как бы настаивал на том, что эта страна свое отжила и что ее надо менять, а Расторгуев говорит: нет, это наша родина, сынок, мы в ней родились и в ней будем жить. Да, было тяжело и будет тяжело; так давайте хотя бы научимся сочувствовать друг другу.
