1
Удивительное сочетание: скудость, почти утлость запечатленной на экране жизни, которая, как после потопа, еще не знает — стоит ей продолжаться или лучше, так и не начавшись, кануть в небытие, и монументальная, на века сработанная внутренняя структура повествования, про которую иначе как «архитектоника» не скажешь. Эпизоды этого фильма про современную опустошенную Армению — словно выгоревшие срезки недоснятого фильма из корзины на заброшенной киностудии. Не быстро и не сразу, но с какой-то величественной неизбежностью (в логике «дистанционного монтажа» Артавазда Пелешяна) эти случайные эпизоды притягивают друг друга и, превращаясь в сюжеты-фрески, восходят к патетической кульминации — сцене крещения мальчика Варужа в разбитом и безлюдном храме. Лучше не скажешь о трагедии народа, переживающего трудные времена запустения, но остающегося Народом. И давайте будем считать, что дежурное прекраснодушие финального титра: «Здесь они нашли свое трудное счастье. Здесь они научились любить и прощать», — это просто посторонний фрагмент из другого недоснятого фильма. Из другой корзины.
