1
Похоже, не только дух, но и плоть дышит, где хочет. А Шура Алексеева, убитая крестьян- ской жизнью и уже давно впавшая в бесконечную женскую старость, которая начинается в деревне сразу после молодости и длится и в тридцать, и в сорок, и в пятьдесят, именно хочет. И как только это становится очевидным — не в сценах, где героиня разбирается в брачных объявлениях, а поверх всякой конкретики, в живой эманации пола. Шура становится женщиной, к которой как к женщине и относишься. И ничто уже не может помешать этому — ни глубокие, как говорят косметологи, носогубные складки, ни поганый дощатый сортир, в который Шура ходит по нужде. Образы окончательной деградации русской деревни, которые с привычным воодушевлением творит режиссер Разбежкина, не отвлекают от неожиданно родившегося главного и заветного: «Плодитесь и размножайтесь». Мало в мировом кино есть сцен, которые могли бы сравниться по своему нескрываемому эротизму с финалом фильма, в котором Шура, одетая с головы до ног в теплые истертые одежки, разлеглась на возке с сеном и едет, пощипывая травинки и бросая их в воздух с завораживающим женским легкомыслием.
Читайте также
-
«Страх съедает Сашу» — Разговор с Александром Яценко
-
Мне нужны враги? — «Красный рассвет» в ожидании годовщины
-
Тень, верная себе — «Михаэль» Карла Теодора Дрейера
-
Утро первого — «Один маленький ночной секрет» Наталии Мещаниновой
-
По стеклу — «По ту сторону» Флоранс Мьель
-
Разминая ноги — К 100-летию Леонида Гайдая