Совриск с киноаппаратом
За Маркса.... Реж. Светлана Баскова, 2012
Обсуждать фильм Светланы Басковой «За Маркса» как просто фильм, «кино как оно есть», было бы недопустимым упрощением, катастрофической редукцией. Смехотворные результаты такой редукции можно было наблюдать этим летом в Сочи, на круглых столах «Пяти вечеров»: неспособность критического коммьюнити выйти за пределы формальных требований журнальной рецензии (нравится—не нравится, скучно—нескучно, игра «хорошая» и игра «плохая») завели дискуссию о фильме в тупик; с другой, этот неловкий обмен взаимными оскорблениями был, видимо, запланированной частью проекта Басковой и Осмоловского. Границы этого проекта вовсе не стеснены плоскостью киноэкрана: «За Маркса» следует рассматривать не как аудиовизуальное произведение, но как ситуацию — в деборовском смысле. Ситуация эта, несомненно, является революционной в том смысле, что она не упаковывает социальные, культурные и прочие противоречия в гладкую, герметичную капсулу законченного произведения, но усугубляет их, наращивая все новые и новые аргументы, затягивая в его орбиту все новых и новых участников. Такая ситуация является одновременно и микромоделью социальных потрясений, и их детонатором, ее смысл и значение в идеале выходят далеко за рамки первоначальной коллизии, а результаты ее непредсказуемы даже для самих авторов (которых точнее было бы назвать провокаторами).
Каково же исходное намерение авторов «За Маркса»? Создать левое политическое кино? Или, возможно, если прибегнуть к годаровской риторике, создать кино политически? Наиболее вероятным представляется третий вариант: «За Маркса» — это не русский ответ на годаровский вопрос «как снимать кино политически», но перевод этого вопроса на русский язык. Возможно ли создание марксистского фильма в сегодняшней России? Что происходит при переносе практик партизанского кино
За Маркса.... Реж. Светлана Баскова, 2012
Реализм играет в «За Маркса» двойную роль. С одной стороны, это каноническая, идеологически закрепленная форма, которую может принимать фильм о проблемах рабочего движения (неслучайно постер фильма снабжен тэглайном «Новое советское кино»). Реализм «За Маркса» — скучный, социалистический, апеллирующий к фильмам вроде «Премии» или «Мы, нижеподписавшиеся», снятым по сценариям Александра Гельмана. Фамилия Гельмана упоминается Анатолием Осмоловским неспроста: драматургия Гельмана — это странная, неожиданная попытка скрестить формалистический брехтовский театр с советским соцреализмом — оппортунистской формой левого искусства, идеологически куда более близкой оппоненту Брехта, Дьердю Лукачу. Такую же странную смесь гиперреализма и отчуждающего фарса представляет собой и драматургия «За Маркса»: если сцены рабочей жизни сняты со смертельной серьезностью антропологов, с максимальной документальной достоверностью (Светлана Баскова подтверждает даже наличие на посещенном ей заводе киноклуба — и да, его члены смотрят и Годара тоже), то те фрагменты, в которых рисуется жизнь буржуев, даны в традиционном для Басковой стиле юмористического брутализма. По мере развития трагедии интонация меняется. Гротескный, нарочитый, эмоциональный элемент усиливается, в фильм проникают элементы поэтического кино (в первую очередь, символизм житейских ситуаций) и скрытые цитаты.
За Маркса.... Реж. Светлана Баскова, 2012
При этом все повествование в целом сохраняет верность скучной, стертой эстетике заводской проходной. Но это не прокол, а намеренный, расчетливый прием. Не имея возможности снабдить зрителя идеологическим инструментарием для борьбы, ведь сюжет фильма рассказывает о заведомо обреченной, недалекой практике трейд-юнионизма, «скучный фильм» пытается сам стать таким инструментом. Вывести зрителя из себя, взбесить его, заставить очнуться от кататонии, выбежать из зала, шумной толпой идти по улице, яростно жестикулируя в сторону витрин.
За Маркса.... Реж. Светлана Баскова, 2012
В годаровском противопоставлении политического фильма и фильма, снятого политически, дидактика и рефлексия играют ключевую роль, фактически постоянно подменяя друг друга. Идеология маоизма, диктовавшая тактику Группы «Дзига Вертов», в первую очередь ставила под вопрос статус говорящего. Почему он говорит от имени пролетариата? Кто делегировал ему право на речь? Что на самом деле хочет сказать говорящий? Не является ли речь еще одной формой власти? Как отнять речь у партийной номенклатуры, у профсоюзной бюрократии и вернуть ее пролетариату? Как вырваться из дискурса хозяев? В фильмах ГДВ эта задача решалась (успешно ли — отдельный вопрос) через наделение зрителя активной функцией: именно он должен был собирать отдельные образы и постулаты в законченный текст, кодифицировать и декодифицировать знаки на экране, тем самым самообразовываясь и просвещаясь. Российский зритель к такой функции явно не готов, и «За Маркса» гуманно освобождает его от столь трудной задачи, просто рассказывая историю и по возможности не обнажая механизмов фильма, не демистифицируя процесс его создания. Фильм не преподает очевидного урока зрителю, но и в то же время не ограничивается простой констатацией проблемы; его финал не вызывает катарсиса, не снимает вскрытые противоречия, но создает у зрителя чувство фрустрации — к сожалению, по нашим наблюдениям, не находящее никакого выхода ни в спонтанных деструктивных актах, ни в созидательной практике самообразования и самокритики. Тем не менее картине нельзя отказать в дидактичности, но это дидактичность брехтовского рода, вроде той, которой обладает пьеса «Мероприятие», предназначенная не для постановки на сцене (кажется, «Мероприятие» так никогда и не было поставлено), но для проигрывания в марксистских школах и рабочих коллективах; зритель, впрочем «может быть применен»). Назидательность дидактической пьесы заключается в смене ролей и точек зрения самих участников постановки, и в этом смысле «За Маркса» вполне справляется со своей функцией. Участники съемочной группы едут в Череповец, Липецк, Тольятти, встречаются с активистами, получают по роже от простых рабочих и осознают, что между пролетариатом и «креативным классом» лежит бездна непонимания, что рабочие инертны, разочарованы и вовсе не являются революционным классом. Уже немало.
За Маркса.... Реж. Светлана Баскова, 2012
Индустриальный аспект кино, напротив, оказывается пока слабым, непроработанным. Как писал тот же Маркс, продукт становится в полной степени продуктом только в результате потребления. Это же верно и для культурного продукта. Листовка, чтобы стать листовкой, должна быть наклеена на стену, фильм, чтобы стать фильмом должен попасть в систему дистрибуции. Торренты, увы, не выход, как бы ни хотелось этого всем нам, верящим в освобождение кино (к тому же фильма Басковой нет на трекерах, да и прогнозируемая выше зрительская реакция практически невозможна в случае просмотра фильма на домашнем экране). Очень показательна систематическая ошибка российских киноиституций, считавших «За Маркса» единственным фильмом Басковой. В конкурсе Кинотавра, к примеру, картина участвовала как дебют, в то время как фильмография режиссера насчитывала уже шесть наименований. Но эти фильмы находятся вне системы, а, значит, не существуют для нее вовсе. Невозможность мгновенной и широчайшей дистрибуции «За Маркса» (студия СИНЕ ФАНТОМ начнет самостоятельный прокат фильма в середине марта, 30 копиями) сужает радиус ситуации, ограничивая ее ближним кругом, вернее, кружком кинокритиков и сочувствующих, делает фильм уязвимым для обвинений в элитарности, то есть, по сути, в буржуазности. Элитарности способствуют и скрытые цитаты из совриска, недемократично требующие от зрителя знаточества. Впрочем, кажется, что эти улики столичного происхождения фильма — не признаки близорукости, но результат естественной инерции, происходящей от растерянности. От той растерянности, которую испытываем все мы, пытаясь помыслить гигантские собирательные категории вроде «народа» или «государства» — помыслить не абстрактно, в виде дегуманизированных структур, а конкретно, во плоти.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса