Берлин-2015: «Такси» Джафара Панахи
По городу ездит такси. Первые десять минут мы через камеру видеорегистратора смотрим только на пассажиров — учительница и молодой мужчина смутной профессии обсуждают смертную казнь. Когда они выходят, водитель (он не вмешивался в разговор) поворачивает камеру на себя: это Джафар Панахи в роли самого себя.
Панахи вряд ли хотел вступать в игру с исламской республикой Иран, потому что с жуликом не стоит садиться за нарды.
Сначала четыре стены квартиры режиссера («Это не фильм»), потом загородный дом с задернутыми занавесками («Разорванный занавес»), теперь автомобиль: клаустрофобия фильмов Панахи прогрессирует. Как известно, пять лет назад иранский суд запретил режиссеру работать в кино, общаться с прессой, выезжать за границу и выходить из дома, но тот воспринял это всего лишь как сужение пространства борьбы, не отменяющее самой борьбы. В конце концов, Аббас Киаростами уже доказал в «Десяти» и «Вкусе вишни», что можно снять кино, не выходя из машины. Панахи использует это замкнутое пространство по максимуму, и за восемьдесят минут идеологические споры сменяются семейной трагикомедией, когда в машине оказываются раненный мужчина и его жена, потом комедией абсурда (две дамы с аквариумом), потом этической драмой (знакомый Панахи рассказывает, как не стал сдавать грабителей в полицию, потому что увидел по телевизору казнь). Еще есть феноменальная девочка лет десяти, племянница режиссера, которая постоянно болтает и снимает свое кино для школьного конкурса. Она озвучивает цензурные рекомендации, озвученные своим учителем, — как сделать, чтобы фильм было возможно выпустить. Все героини должны быть в платках (это первое правило — ну да, может ли что-то быть важнее). Главный герой не должен носить персидское имя, только мусульманское, желательно в честь одного из пророков. Нельзя показывать чернуху. «Дядя, а что такое чернуха?»
Панахи вряд ли хотел вступать в игру с исламской республикой Иран, потому что с жуликом не стоит садиться за нарды, — но его к этому принудили, и режиссер ухитрился переиграть соперника уже в третий раз, ответив на заведомо мошеннические правила тем, что изобрел свои собственные. В «Такси» нет титров, там нигде не написано «фильм Джафара Панахи» — так что, может, это просто любительское видео, докажите обратное. Панахи даже ни разу не берет в руки камеру: происходящее автоматически фиксирует видеорегистратор (режиссер, впрочем, иногда поправляет его), несколько фрагментов сняты его пассажиром на телефон и племянницей на мыльницу. Принцип пост-документального кино, в котором нет актеров, все равны себе, но при этом играют постановочные ситуации, освоен им уже давно, еще до суда; теперь он используется не только как художественный метод и способ публицистического высказывания, но и как единственно возможная форма производства. Иранское государство, которое, как любое государство, знает только прямолинейную логику запрета, не способно на такую изобретательность и остроумие и потому обречено на проигрыш: даже если, упаси Аллах, ставки будут подняты и режиссер отправится в тюрьму, это все равно будет означать, что искусство победило.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
Близкие контакты — Итоги XXII «Духа огня»
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Айаал Адамов: «Наш мир — это вихри ветра или треск костра»
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса