«Содержанки»: Шик, блеск, пустота
«Гейши везде есть», — как объясняла наивному советскому следователю гражданка Шура Рукояткина в популярном перестроечном фильме «Криминальный талант». — «Просто их в Японии изобрели, а у нас по лицензии выпускают». Согласно одному из апокрифов, в те благословенные годы гласности и «ускорения» все мальчики писали в школьных сочинениях, что хотят стать рэкетирами, а девочки… но побережём читательскую стыдливость. Не будем излишне придирчивы к грубой эпохе первичного накопления капитала: свобода, как говорится, приходит нагая. Кинематограф, с одной стороны, чутко реагировал на запросы переходного периода — с кооперативного экрана не сходили всевозможные «брюнетки за 30 копеек» и «обнажённые в шляпе», — с другой, как и всякий кинематограф, он эту реальность моделировал. Помимо «Маленькой Веры», символами новой кино-этики становятся нежная конкубина Алика из «Ассы» Сергея Соловьёва, роковая чегемская Кармен в вольном переложении Юрия Кары («Воры в законе», 1989) и рефлексирующая «Интердевочка», в лице актрисы Елены Яковлевой бросающая опостылевшему совку своё яростное: «Как же вы мне все надоели!» Не отставали и мужчины: в 1990 году на экраны вышла комедия «Мордашка» режиссёра Андрея Разумовского, где бывший «гардемарин» Дмитрий Харатьян вживался в роль альфонса. На этом фоне бунт простого инженера Тимошина — «дяди Жени» из фильма Дмитрия Астрахана «Ты у меня одна» (1993), не пожелавшего стать «содержанцем» при молодой, сорящей долларами американской поклоннице — скорее досадное исключение из правил. «Им тоже хочется иметь последней моды шелка, выходит нужно все успеть покуда грудь высока. И значит принцип этих дам: „Все флаги в гости будут к нам“ вполне невинен», — то ли осуждали, то ли давали индульгенцию любви на продажу участники группы «Секрет» в своей самой мрачной песне «Ленинградское время».
Но «ленинградское время» закончилось. За двадцать с лишним лет Россия, познавшая блеск и нищету девяностых, гедонистический угар нулевых и реакцию десятых, успокоилась, устаканилась: всё уже повидали, всё перепробовали, успели набрать и сбросить жирок, но лоск-то остался, теперь у нас как «в лучших домах Европы и Филадельфии». Путаной быть непрестижно. Иное дело — содержанкой. Эфемерный мир полусвета знакомый советскому гражданину в основном по романам Бальзака и Золя, окончательно стал реальностью.
В «нулевые» продажная женщина — это, в основном, героиня бесконечных «ментовских войн» на канале НТВ, случайная свидетельница или жертва с Улицы Разбитых Фонарей. В десятые годы — она, уже в образе «благородной куртизанки», сменив фонарь или притон на отдельную квартиру в стиле хайтек, пытается обрести свой собственный голос. А что? Имеет право.
Сюжет «Содержанок», которыми постановщик Константин Богомолов дебютирует в кинематографической ипостаси (на подходе еще экранизация экстремального рассказа Владимира Сорокина «Настя»), не нов: ставшая уже архетипической история покорения большого города провинциалкой. Саратовский искусствовед Даша (Софья Эрнст) буквально вламывается в московскую квартиру своей школьной подруги Марины, любовницы федерального чиновника Игоря, зятя Петра Сергеевича (Сергей Бурунов и Александр Збруев соответственно приятно оживляют блюдо, в котором мужчинам отведена роль необязательного гарнира). Узнав, что Марина (актриса и модель Марина Фомина) изменяет своему нынешнему покровителю с молодым актёром Киром (Александр Кузнецов), Даша, мгновенно сориентировавшись, посылает Игорю видео с компроматом на товарку, что приводит к самым катастрофическим последствиям. К концу второй серии молодая хищница уже уверенно занимает место Марины в качестве содержанки столичного функционера.
Обласканная светской хроникой премьера в ЦДЛ, запоминающийся постер на котором собирательный образ героини связан по рукам золотыми цепями, намекающими, очевидно, на нелёгкую судьбу современных гетер, фамилия автора, не лишённая пикантного шлейфа скандальности, обилие откровенных сцен с участием красивых и талантливых актрис и, наконец, детективная интрига (в первой же серии происходит убийство) — всё это подогревает интерес. Если можно сделать хоть какие-то, пусть и скороспелые, выводы после просмотра первых серий, то они исключительно комплиментарны: сразу видно, что снято дорого. Богато. Интерьеры, бижутерия и наряды выше всяких похвал. Стильный, хотя и несколько однообразный, саундтрек сделает честь лобби любого пятизвёздочного отеля. Героини: Ольга Сутулова, Дарья Мороз, Марина Зудина, Александра Ребёнок — прекрасны, редкие мужчины стараются соответствовать. По количеству эффектно отснятой фронтальной женской и мужской наготы сериал не уступит заокеанским «Игре престолов» или «Риму», хотя отечественная обнажёнка почти не несёт на себе никакой драматургической нагрузки — акт ради самого акта. История, впрочем, вытанцовывается вполне традиционная и по форме, и по содержанию (такие годами успешно поставляет своему зрителю канал «Россия»), что несколько обескураживает: на сцене Богомолов известен как раз своим тяготением к радикальному эксперименту, как расширитель, по его собственным словам, «зоны возможного», хотя в его портфолио имеются и вполне коммерческие спектакли. Но у многосерийного кино свои законы, и режиссёру воленс-ноленс пришлось с ними считаться.
Интереснее другое. За год до этого на российские экраны вышел новый фильм Вадима Перельмана «Купи меня», посвящённый судьбе трёх начинающих содержанок, а всё прошлое лето интеллигентная публика обсуждала сериал «Садовое кольцо» (снятый, правда, режиссёром Алексеем Смирновым ещё в 2016 году), где одним из самых симпатичных персонажей оказался молодой чичисбей при вполне себе монструозной героине Ирины Розановой. Также можно вспомнить и сверхуспешную драмеди «Сладкая жизнь» (3 сезона, 2014-2016) канала ТНТ, с обаятельной в своей беспринципности современной городской «камелией» в исполнении Лукерьи Ильяшенко. Можно ли говорить о некой тенденции?
Что объединяет эти четыре работы? Все, не прячась в трусливое ретро, пытаются дать панораму текущей московской жизни (точнее, её хай-класса) в которой, очевидно, «содержанство» как явление игнорировать невозможно. Все с разной степенью апломба претендуют на её «знание», что не может не вызывать раздражения у придирчивого зрителя: в жизни так не говорят, не носят, не живут. Все так или иначе пытаются выйти за флажки, установленные нашим ханжеским временем: в темах, лексике, демонстрации самых интимных сторон человеческого существования. И все попытки оборачиваются в лучшем случае полуудачами. «Сладкая жизнь», добравшись до заключительного сезона, кажется, испугалась собственной смелости. «Садовое кольцо», претендовавшее на обобщённый «портрет в интерьере» нашей постсоветской буржуазии, не дотягивала ни до уровня обобщения, ни до сатиры, требующей всё-таки пусть и широких, но точных мазков, а не приблизительности и истерики. Вадим Перельман, создатель ироничных «Измен», наоборот в своей последней картине ушёл в самый суровый пуританский дидактизм. Однако безумству храбрых поём мы песню – уже за саму попытку осмысления нашей действительности, авторы заслужили благодарность зрителя, увы, пока не массового: «Купи меня» не окупился в российском прокате и остался почти незамеченным критикой, обсуждение «Садового кольца» не вышло за пределы фейсбука и специализированных изданий. Что касается Богомолова, то кажется, режиссёр идёт проторенной дорогой, как и его коллеги упрямо игнорируя саму специфику выбранной темы.
В своё время Юрий Арабов выдвинул теорию, в которой соотносил фильмы ужасов с наиболее древними, архаичными пластами человеческой цивилизации. В этой системе «фильмы смеха» — комедии, занимают промежуточное положение — «античность», а «фильмы умиления» — мелодрамы относятся уже к христианскому жанру. Первоисточник мелодрамы — Евангелие. Главная героиня Ветхого завета — Ева — femme fatale, смертна, Мария же бессмертна и являет собой образ любящей матери, в мелодраме — «ангела хранителя» для своего любовника. Правда подразумевается, что героиня мелодрамы, как и Дева Мария, подчёркнуто асексуальна, но как тут не вспомнить альтер эго Богоматери — кающуюся Марию из Магдалы? Гулящая, ставшая мироносицей — излюбленный сюжет всех искусников Ренессанса, даривший возможность мастерам кисти не только силу религиозного экстаза показать, но и про прелесть бренной плоти не забыть. А где Магдалина, там, как известно и Магдалена, Магда, Мадлен: «По улицам гуляла прекрасная Мадлен, и юбочку держала чуть-чуть поверх колен…» — архетип героини-содержанки, святой под маской блудницы готов.
Именно поэтому история травиаты — это всегда территория высокой мелодрамы, больших страстей. Красавица Империа — Вероника Франко — Манон Леско — Эмма Гамильтон — Эстер ван Гобсек (увы, и тогда, и сейчас грань между метрессой и куртизанкой почти неразличима) и, наконец, как апофеоз поджанра — история «Дамы с камелиями», пережившая больше дюжины экранизаций, инсценировок и увековеченная в опере и балете. В родных пенатах всё тоже: Настасью Филипповну Барашкову как жертвенного агнца режет ревнивый любовник, в без пяти минут содержанку Ларису Огудалову стреляет оскорблённый жених. Но в сериале Богомолова есть преступление страсти, а самой страсти нет и в помине.
Мало чего так боится наша либеральная интеллигенция, как пафоса. Ирония — это наше всё, образованный слой в ужасе бежит пафоса, а вместе с ним бежит и сильных эмоций. Но на одной ухмылке, рассказывая о судьбе содержанки, далеко не уедешь, что, кстати, очень хорошо понимали такие мастера, как Сергей Соловьев и Пётр Тодоровский.
Богомолов демонстративно не желает потакать «массовому вкусу». Но высокомерно отвергая пафос, он избавляет свой опус и от иронии (известной по его театральным работам) и тем неожиданно обнаруживает в нём пустоту, которую нечем заполнить, можно только задекорировать. Амбициозный проект вдруг оборачивается дорогим симулякром, очередной телевизионной имитацией. Нам демонстрируют вереницу женских персонажей, почти не отличимых друг от друга: все — равно красивые, гордые, холодные, c совершенными телам, все обмениваются быстрыми и циничными колкостями, начисто лишённых индивидуальности, — такие могла бы выдавать машина, задавшись целью написать салонную пьесу. Здесь никто не любит, здесь потребляют любовь, да и потребляют её как-то механически, согласно заданной программе. Стерильные, взаимозаменяемые интерьеры, стильные взаимозаменяемые героини. Это словно не люди, а компьютерные алгоритмы из другой модной премьеры — спектакля «Ай Фак. Трагедия» по Пелевину, вместе с актрисой Дарьей Мороз перенесённые Богомоловым в человеческую жизнь, но от того не ставшие более живыми. В этих обстоятельствах жутковато звучат слова режиссёра: «Мне важно делать то, что я бы сам смотрел с удовольствием».
Впрочем, если целью автора было показать всю бездушность и выхолощенность отечественного полусвета, то надо отдать ему должное — с задачей он справился блестяще. Вот только едва ли этот «месседж» будет считан главной (и самой благодарной) аудиторией нового сериала — не столичным бомондом, не «средним классом», не критиками, а теми девочками и мальчиками, что до сих пор воспринимают мир через страницы журналов Cosmopolitan и Men’s Health. Для них сериал станет глянцевым буклетом московской «dolce vita», а то и руководством к действию. «„Мадам Бовари“ есть? — пытали юные души хозяйку передвижной книжной лавки в фильме „Простая история“ — А „Блеск и нищета куртизанок“?» — Чего?! А «Васька-трубачка» не хочешь?!
Нет, не хотят.
Читайте также
-
Обладать и мимикрировать — «Рипли» Стивена Зеллиана
-
Альтернативная традиция — «Звуковой ландшафт»
-
«Когда возник Петербург, всё сложилось» — Дарья Грацевич и Карен Оганесян о «Черном облаке»
-
Страх съедает Сашу — Разговор с Александром Яценко
-
«Ковбой из Копенгагена» Николаса Виндинга Рефна — Wanna Fight?
-
Все (не) напрасно — «Королевство: Исход» Ларса фон Триера