Станислав Ф. Ростоцкий

07 / 09 / 2020

Муланская баллада — Дисней возвращается в кино

«Мулан» была одним из главных весенних блокбастеров, павших жертвой карантинных мер. Но пришла осень, и фильм Диснея все-таки выходит на экраны на этой неделе. Картина сделана старательно, но нужен ли ей зритель? Этим вопросом задается Станислав Ф. Ростоцкий.

До сих пор доподлинно неизвестно, имела ли девушка по имени Хуа Мулан (что в переводе значит «цветок магнолии») реальный прообраз, но в Китае ее знают с VI века, когда была написана поэма «Песнь о Мулан», до нашего времени не сохранившаяся; канонической стала версия века XII, а во времена династии Мин про нее сочинили первый роман. В лихую годину всеобщей мобилизации, когда каждая семья должна была отправить на войну с захватчиками одного солдата, она под видом мужчины записалась в императорскую армию вместо своего престарелого отца, проявила неслыханную доблесть в сражениях и в конце концов дослужилась до генерала.

На экране Мулан впервые появилась, судя по всему, в 1927 году в фильме Пиньяна Ли «Хуа Мулан идет в армию», в 50-60-х в Китае вышло еще несколько киновариаций на тему, а в 1999-м про средневековую кавалерист-девицу вспомнили (или, точнее, впервые узнали) на студии Диснея. В результате Мулан стала главной героиней тридцать шестого полнометражного диснеевского мультфильма, который не стал настолько же сокрушительным хитом, как «Алладин» или «Король Лев», но все равно заработал очень и очень приличные деньги, собрал множество наград и номинаций, а спустя шесть лет обзавелся снятым специально для видео, но от того ничуть не менее симпатичным сиквелом. Самое же главное — Цветок Магнолии пришлась по душе целевой аудитории (а именно девочкам младшего и среднего школьного возраста) и заняла не самое последнее место в оранжерее «диснеевских принцесс» на равных с Белоснежкой и Золушкой, спящей красавицей Авророй и просто красавицей Белль, русалочкой Ариэль и дочерью индейского вождя Покахонтас.

Об игровой версии мультфильма в Голливуде задумались еще десять лет назад. На главную роль прочили Чжан Цзии, а режиссером должен был стать Чак Рассел. Потом в качестве предполагаемого постановщика рассматривали кандидатуры Энга Ли и Цзян Вэня, но в результате им стала новозеландка Ники Каро («Оседлавший кита», «Тренер», «Жена смотрителя зоопарка»).

К проекту с бюджетом в 200 миллионов долларов (по некоторым сведениям он может быть раза в полтора больше) подошли со всем возможным тщанием и почтением к китайской культуре. Художники по костюмам многие месяцы выверяли одежду персонажей по оригинальным образцам; в полном соответствии с исторической правдой захватчиками в сценарии стали теперь не орды гуннов, а Жужаньский каганат (его предводителя Бори-Хана сыграл Джейсон Скотт Ли); в качестве дани уважения популярнейшему китайскому жанру «уся» (исторические приключения с боевыми искусствами и сильной мистической составляющей) в число антагонистов были включены не только варвары-интервенты, но и некая Белая Ведьма (Гун Ли), этакая восточная Малифисента. Даже волшебный замок в традиционной заставке студии Disney приобрел отчетливые ориентальные черты.

Разумеется, наиболее животрепещущим оказался вопрос заглавной героини. Диснеевские акулы кастинга провели собеседования более чем с тысячей претенденток, от которых требовалось знание восточных единоборств, приемлемый английский и общий звездный потенциал. Все это в полной мере обнаружилось у Лю Ифэй, дочери первого секретаря китайского посольства во Франции, модели, певицы и актрисы, поклонницы Вивьен Ли и Одри Хепберн, но самое главное — барышни ничуть не менее принципиальной и упорной, чем ее грядущая героиня. На пробы в Лос-Анджелесе Лю, презрев джетлаг, отправилась сразу же после четырнадцатичасового прямого рейса из Пекина и, отыграв положенные сцены, немедленно отправилась в спортзал тренироваться. Неудивительно, что и на съемочной площадке она практически все трюки исполнила самостоятельно.

Так же, как и дублеры, не понадобились новоявленной Мулан традиционные для диснеевских сказок волшебные комические помощники. В мультфильме ими были комнатно-декоративный дракон Мушу (хвастун и ленивец, в пулеметном темпе извергающий остроты и каламбуры с неподражаемыми интонациями озвучившего его Эдди Мерфи) и безымянно-бессловесный сверчок, исполнявший при Мушу обязанности этакого R2-D2. Вместо этой дурацкой, но по-настоящему обаятельной парочки по белой простыне экрана величественно парит птица Феникс, символизирующая в традиционной китайской культуре мир и процветание.

Враг разбит, гендерные недоразумения улажены, на вороненой стали древнего клинка рядом с иероглифами, обозначающими «честность» и «отвагу» проступает еще один — «любовь к семье». Придраться решительно не к чему. За тем лишь исключением, что лицезреть происходящее как-то вызывающе неинтересно. Лишенная практически всех традиционных диснеевских «фишек» (кто бы мог подумать, что отсутствие дурацких шуточек в исполнении говорящих зверюшек и поющих канделябров может по-настоящему расстроить), скрупулезно следующая указаниям научных консультантов, прямая и твердая, как лезвие меча, новая «Мулан» оказалась неотличима не только от недавних китайских аналогов (в 2009-м свет увидела эпическая постановка Джингла Ма, где среди прочих принимал участие певец Витас, весной этого года с разницей в месяц вышли «Несравненная Мулан» Чена Ченга и «Мулан» И Линя, действие которой происходит через десять лет после известных событий, на подходе — анимационная «Кунг-фу Мулан» Лео Льяо), но и в принципе от современного китайского фильма как такового.

Фэнтези и батальные саги подобного сорта чуть не каждый год выходят в Китае как по расписанию, с теми же самыми, что и привлеченные Диснеем, местными звездами. И последнее время спецэффектным размахом они вполне способны конкурировать с Голливудом. Та же Лю Ифэй до сего момента снималась в основном как раз в таких фильмах («Возвращение героев Кондора», «Китайская история призраков», «Запретное царство», «Белая месть», «Ассасины»). Из-за коронавирусного карантина новая «Мулан», минуя кинотеатры, выходит в Америке сразу на сервисе Disney+, и там ей приходится конкурировать вовсе не с «Доводом» Кристофера Нолана, а с теми же китайскими картинами, в изобилии представленными на стриминговых каналах.

Если бы не английская речь (да еще тот самый диснеевский логотип в начале), определить, что перед нами именно та «Мулан», вокруг которой было столько разговоров и ожиданий, было бы непросто. Да это, в сущности, и не обязательно. Здесь нет ничего, что нельзя было бы увидеть где-нибудь еще. Но самое главное — того, на что хотелось бы смотреть снова и снова (а для диснеевского фильма это, пожалуй, самое главное условие). Больше всего обидно за упомянутую целевую аудиторию. Девочкам, взращенным на мультяшных приключениях девушки-воина, происходящее будет попросту скучно, а уж как объяснить им отсутствие Мушу и вовсе непонятно. При этом и зрители совсем другого пола и возраста, купившиеся на крупно выведенные на афишах имена супергероев восточных единоборств Джета Ли (Император) и Донни Йена (командир Тун), удовлетворены тоже не будут: несмотря на то, что «Мулан» из всех игровых диснеевских римейков единственная пока обладает возрастным рейтингом PG-13, привычного дрыгоножества и рукомашества ожидать не приходится. Джет Ли, кстати, поначалу вообще отказался участвовать в фильме (что неудивительно, так как играть ему здесь решительно нечего), но сменил гнев на милость после разговора с собственной дочерью, убедившей его в том, что «Мулан» станет важным элементом в пропаганде традиционных китайских ценностей. Увы, ничего кроме абсолютно стерильного «свадебного императора» у него все равно не вышло.

В сущности, новоявленная «Мулан» — это своего рода «Кунг-фу панда» навыворот. Секрет успеха безусловного шедевра студии Dreamworks заключался в том, что в нем использовалась сюжетная схема типичного гонконгского фильма про восточные единоборства конца 1970-х, простодушного комедийного боевика с молодыми Джеки Чаном или Саммо Хунгом. И формат оказался абсолютно идеальным для того, чтобы разыграть трехмерный балаганчик с участием потешных животных. А в случае с «Мулан» все наоборот. Кажется, что какие-то смертельно угрюмые, но упорные моделисты-конструкторы попытались перекроить милую куколку из макдональдсовского «хэппи мила» в суперреалистическую action figure. И получили на выходе нечто, в равной степени ненужное ни потребителям «детского обеда с игрушкой», ни истинному коллекционеру.

Получать рассылку «Сеанса»

Leave this field empty if you're human:

Читайте также

• 

  Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда

• 

  Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо

• 

  «Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья

• 

  Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса

• 

  Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли

• 

  Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса