Любовь
Да простит меня Валерий Тодоровский, но когда я вижу это слово названием фильма, невольно начинаю сомневаться: то ли он все еще подросток, то ли проявляет какую-то дерзновенную гордость, бросаясь такими словами.
С подростков спроса нет. Когда взрослый мир начинал нежно душить нас в своих объятиях, эти новые ощущения мы норовили назвать словом «любовь», не ведая, что творим.
Опасливо оглядываясь — не видит ли кто? — передавали друг другу запретные стишки по углам школьных коридоров. А потом на танцплощадке в пионерлагере тайно прижимались друг к другу под Валерия Ободзинского и Анатолия Королева.
Фото Михаила Дмитриева
Когда с неизбежностью пришлось повзрослеть до романтической что ли любви, тут как тут объявились Сальваторе Адамо на пару с каким-то неведомым ВИА, который пел: «Говорят, что ты с Алешкой несчастлива (2раза), но судьба связала крепко нас троих…» В сотый раз прослушивая эту песенку на вечеринке одноклассников, я ощущал, как любовный треугольник превращается в бермудский, потому что дружбе с Алешкой угрожали еще не испытанные, но явно существующие чувства. Но что это в таком случае за чувства, если ради них можно пожертвовать Алешкой? Было непонятно.
Как нельзя вовремя подоспели «Ромео и Джульетта», и мы всей компанией отправились в кино. Меня не пустили. Что было особенно обидно, потому что пустили всех остальных… Продолжать? Нет, не буду. Дальше я не могу продолжать в том же тоне: между мной и миром появилась любовь, которая изменила нас обоих настолько, что я не могу говорить от имени сверстников. Больше никаких сверстников не было никогда.