Кино исчезнувшей страны
1 июля 1997 года страна, занимавшая третье место в мире по суммарному кинопроизводству, прекратила свое существование. Гонконг был поглощен Китаем, где каждый выпускаемый фильм — как когда-то в СССР — должен пройти предварительную цензуру. Правда, продюсеры, оставшиеся в Гонконге, единодушно верят: в кинематографии острова ничего не изменится. Одна страна, две системы. Впрочем, что еще им остается говорить?
Гонконгское кино по настоящему значительным стало в шестидесятые, когда, сменяя друг друга, прошли волны «рыцарских фильмов» и «фильмов кун-фу». Первые были сняты в подражание и развитие японских самурайских лент, а вторые представляли собой классические фильмы о мастерах боевых искусств. Именно они принесли Гонконгу мировую славу, когда в 1971 году Брюс Ли дебютировал фильмом «Большой босс», снятым всего за 50,000 долларов. Кстати, в том же году Кинг Ху получил Каннский приз за фильм «Прикосновение дзен» — однако следующей награды на этом фестивале Гонконгу пришлось ждать до 1987 года.
Четыре фильма, в которых снялся Брюс Ли, принесли гонконгскому кино нечто более надежное, чем фестивальный успех — культовый статус. Именно в память о Брюсе фильмы кун-фу смотрели еще десять лет после его смерти, пока новое поколение воинов — Джеки Чан, Джет Ли, а позже Мишель Йо — не завоевало заново сердца миллионов фанатов во всем мире. Впрочем, к девяностым годам слава пришла к гонконгскому полицейскому фильму (Джон By, Ринго Лам) и гонконгскому фильму ужасов (Чинг Сю-танг).
Большинство из этих фильмов были малобюджетными по европейским и, тем более, голливудским меркам. Да и сегодня средняя стоимость гонконгского фильма составляет миллион американских долларов. Гонконгский киноперсонал в среднем получает меньше своих американских коллег, что позволяет существенно снизить затраты на производство (напомню, что «Бешеные псы» Тарантино стоили полтора миллиона — но это был целиком павильонный фильм). Подобная дешевизна позволяет достичь невиданно высокого для такой маленькой страны количества фильмов — несколько сот в год. Аналогично действуют производители дешевого коммерческого кино во всем мире: там, где «МГМ» снимает один фильм, Роджер Корман снимает десять. Если хоть один из них будет успешным — окупятся все.
Фильмы зачастую участвуют без сценария, или сценарий пишется бригадой (в титрах указывается только «старший»; в одной из таких бригад в молодости работал Вонг Кар Вай), а гонконгские актеры иногда снимаются в пятидесяти-семидесяти фильмах в год. Лихорадочный ритм работы — быстро сняли, выпустили на экран, перевели на видео, подсчитали прибыль, забыли — во многом навязан гонконгскому кино триадами, контролирующими большую часть кинопроизводства страны. Триада, как всякая мафиозная структура, заинтересована в скорейшем обороте денег. Именно благодаря этому фильмы снимаются в рекордные сроки и за минимальные деньги.
Поскольку актеры не рвутся сниматься в дешевых мафиозных фильмах для того, чтобы принудить их к этому, в ход идет всё — от изнасилований и угроз до привычного на всех широтах приема: босс триады, случайно встретивший в ночном клубе актера или актрису, приглашает его/ее за свой столик и на следующий день после беседы ни о чем, агенту актера/актрисы сообщают, что тот/та дал/дала согласие сниматься.
Спорить бесполезно; как говорится в известном анекдоте, «за язык тебя никто не тянул, а за базар ответишь». Отказываться от приглашения за столик тоже не рекомендуется: всем известна история о «Мадонне Гонконга» Аните Муи, которая отказалась подсесть к Вонгу Лонг Ваю, боссу триады «14К». Вонг ударил Аниту по лицу, и ей, вероятно, пришлось обратиться за помощью к его соперникам: через несколько дней Вонг был убит. Чем Анита расплатилась за услугу, история умалчивает. Кстати, именно стремление триад снимать фильмы быстро и дешево во многом защищает от них таких людей, как Джон By или Джеки Чан, снимающих долго и дорого — разумеется, по гонконгским меркам: известно, что одна из сцен перестрелки в «Киллере» By снималась два месяца (столько хватает на съемку обычного фильма), а стоимость фильмов Джеки достигает приличной цифры в 20 млн. Лишившись такого рычага воздействия на аудиторию, как спецэффект, гонконгским режиссерам приходится искать ему замену. Результат этого поиска объединяет низкобюджетных гонконгцев с их американскими коллегами: магическим ключиком становятся насилие и жестокость, намного превосходящие даже то, что могли позволить себе Тоб Хуппер, Роджер Корман или Пол Бартел. В фильме «Героическая троица» инопланетяне зомбируют маленьких детей — и героини (Мишель Йо, Анита Муи и Мэгги Чунг) без колебаний уничтожают группу пятилетних мальчиков, уже показывающих признаки перепрограммированности. В фильме «Беги и убей» один из персонажей сжигает двенадцатилетнюю дочь своего врага и, швыряя отцу в лицо обугленное тельце, кривляется, имитируя ее голос: «Папочка, я так почернела, ты меня еще узнаешь?» Обычно жестокость гонконгских фильмов — специфическая восточная жестокость, спокойная и невозмутимая, лишенная западного артистизма и «сатанизма». Достаточно сравнить Чоу Юнь-фа в «Круто сваренных» и Николаса Кейджа в «Без лица» — там, где Чоу бесстрастно выплевывает зубочистку и нажимает на курок (мозги противника летят ему в лицо), Кейдж устраивает целую пантомиму.
В подобном спокойствии больше азиатской подлинности, чем в целых квадратных километрах шатров и пагод европейского или американского фильма о Китае.
Характерной чертой гонконгского кино является и то, что у продюсеров регулярно находятся деньги на фестивальное, некоммерческое кино. Впрочем, это деньги активно действующих в Гонконге тайваньских триад. Стремясь не столько к прибыли, сколько к престижу, они зачастую финансируют арт-кино в надежде получить приз в Канне или Венеции. Часто к подобному «меценатству» гангстеры обращаются после возвращения из тюрьмы, как это случилось с Янгом, отсидевшим четыре года в тайваньской тюрьме, или By Тоном, бывшем палачом «Союза Бамбука», осужденным на шесть лет за убийство. Про последнего Стенли Кван, режиссер фильма «Алая роза, белая роза», рассказывает, что тот предлагал ему финансировать новый фильм: «Я не хочу зарабатывать на тебе денег. Ты принеси мне медаль». На что Кван якобы ответил: «А если я не сделаю этого, господин, вы меня убьете?» Эти слова невольно напоминают предположение одного из западных журналистов, что характерное для Джона By изобилие сцен с пистолетом, приставленным к виску одного из героев, выражает ощущение Гонконга, замершего перед слиянием с Китаем. Если он не ошибался, то 1 июля выстрел, наконец, грянул.
Читайте также
-
Обладать и мимикрировать — «Рипли» Стивена Зеллиана
-
Музыка, рождающая кино — Рюсукэ Хамагути и Эико Исибаси о фильме «Зло не существует»
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Будто в будущее — «Мейерхольд. Чужой театр» Валерия Фокина
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
Близкие контакты — Итоги XXII «Духа огня»