Интервью
Мария Кувшинова
Мария Кувшинова

Glukk.com: «Я читаю тебя, супер»


Олег Костишин, Яша Лурье, Юля Гулян и Семен Леоненко. Фото: Валентина Мокеева

Мария Кувшинова: Мы нашли ваш сайт и очень обрадовались. Зачем вы его сделали?

Олег Костишин: Идея появилась у Юли и Яши, они ее какое-то время вынашивали, потом забыли, а потом Юля напомнила о ней уже мне. Мы просто решили: «Почему нет»? Хотелось писать, просто писать. Потому что мы учились в Смольном и научились писать, но никак это не использовали.

Кувшинова: В русском интернете есть авторские блоги про музыку, а про кино сайтов толком нет, кроме русско-украинского Cineticle.

Яша Лурье: Действительно, про кино мало лоу-фай ресурсов, которые бы читали друзья [авторов], а про музыку много. Но мы руководствовались даже не этим здравым соображением. Это были просто личные цели и интересы. Все мы когда-то учились в Смольном и перестали год назад, и чувствуется какой-то gap, какая-то пустота. Мы там привыкли постоянно формулировать, писать эссе. Нам просто хочется, чтобы не костенели мозги. Мы что-то знаем про кино — возможно, кому-то еще это будет интересно. Такие были соображения. Но пока что мы сами не очень понимаем, почему мы это делаем. Нам нравится, если нас читает хотя бы пять друзей — это уже не зря.

Юля Гулян: Мы поняли, что есть свободная ниша. Если проводить параллели с музыкой, можно вспомнить сайт Old Ship Bar, Серхио Жилхес. Там довольно насмешливые статьи про музыку, но и по качеству они неплохие. О кино нет ничего подобного — по крайней мере, русскоязычного. Мы хотим писать и получать удовольствие от процесса.

Кувшинова: Что вы читаете из критики?

Костишин: У троих из нас — я, Юля, Яша, образование — Смольный институт. И у всех было в программе кино. Поэтому мы читали не только критику, но и теоретические тексты — Садуля, Кракауэра, Бордуэлла.

Гулян: Зонтаг, Делёза, Метца…

Семен Леоненко: Ямпольского…

Костишин: Неймдроппинга уже и так слишком много. Саша Хазина (ее сейчас нет с нами) училась теории кино и сценарному мастерству во Франции. Семен — с филологического факультета.

Леоненко: Я один тут не учился кино.

Лурье: Всегда хорошо на сайте про кино иметь человека, который не занимался кино, потому что нужен выход во вне.

Костишин: Например, к «Двойнику» или «Отелю „Гранд Будапешт“» у Семена другой подход, более литературоцентричный, а что-то он прогоняет через структуралистский анализ, у остальных бы это не получилось — мы больше про визуальное.

Кувшинова: Как устроена ваша работа? У вас же нет редколлегий?

Леоненко: Мы просто вешаем текст в «гугл-докс» и обсуждаем его все вместе.

Лурье: Сами себя редактируем.

Кувшинова: Вы пишете далеко не про все фильмы. Картина ваших предпочтений очень цельная. Понятно, почему именно эти фильмы оказались на Glukk. Как вы выбираете темы?

Гулян: Мы стараемся писать про новинки, которые кажутся нам интересными. Так, мне повезло в этом году увидеть много фестивальных премьер…

Кувшинова: Ты была в Каннах и из всей программы написала только про Звягинцева, Ксавье Долана и Кроненберга.

Гулян: Мне не только они понравились. Но если мы знаем, что будет релиз фильма [в России], мы откладываем текст. Лучше написать о нем за неделю до выхода. Очень многие говорили: «Я не читаю статьи о фильмах, которые нельзя посмотреть. И вообще меня это подбешивает».

Костишин: Юля больше всех заботится о нашем стратегическом развитии и смысле. Она говорит, что не нужно писать про каждый фильм, а нужно создавать фильтр для своей аудитории. О том, что не так интересно — зачем об этом писать? Неинтересно, скучно, впустую.

Лурье: Я согласен с Олегом и Юлей насчет фильтров. Сейчас любой медиаресурс — если это не монополия на всю информацию — работает по схеме фильтров. Подкасты в музыке, «пять фильмов про то-то», «десять способов бросить курить» и так далее. Столько информации в медиапространстве, что люди прежде всего нуждаются в подборках. Мы ориентируемся в основном на свою интуицию и вкус. Glukk — тоже фильтр для какой-то нашей воображаемой целевой аудитории, людей от 20 до 30 лет. И потом, нас мало — всего пятеро, мы пишем про то, про что нам самим хочется писать. Сайт пока не претендует на формат большого публичного ресурса — пока что это наполовину блог. А в блоге люди пишут о том, о чем им интересно, из сферы личного опыта. С другой стороны, мы можем не успеть о чем-то написать: хайп прошел, и уже бессмысленно.

Гулян: Понятно, что мы смотрим очень много и только процентов про пять хочется написать. А про остальное можно сказать: «Как-то не дотягивает до статьи для Glukk’a. Лучше написать на другой ресурс».

Кувшинова: Что вы думаете про русское кино?

Гулян: Я писала диплом про русское кино нулевых. Я слежу. Смотрю практически всё, что выходит.

Кувшинова: И ничего не попадает на Glukk.

Гулян: Почему? «Шапито-шоу
» , по-моему, один из лучших фильмов за последние 15 лет.

Костишин: У меня есть предубеждение против русского кино. Оно разделяется на два лагеря: то, что проходит по большим студиям, и это сразу неинтересно. С другой стороны — какие-то молодые авторы. Где-то появляется статья: «Неизвестный русский режиссер такой-то!». Но это все почему-то оказывается неубедительно.

Гулян: Я собираюсь написать про «Горько-2».

Костишин: В зарубежном сегменте инди-кино все как-то витально, там работает краудфандинг. Если люди хотят снять кино, они этим живут. Мне жаль, потому что у нас, мне кажется, есть ребята, которые могут создавать. И есть огромное количество тем, про которые можно говорить.

Гулян: Мы с Сашей Хазиной посмотрели новую Германику, нам не понравилось.

Костишин: Мы не написали про некоторые фильмы, потому что разговор о них ограничивался короткими репликами Саши Хазиной. Например по поводу «Да и да» она написала просто «Нет».


Кувшинова: То есть, русское кино вам не предлагает тем для обсуждения.

Костишин: Или очень скромно предлагает.


Лурье: Все время приходится какие-то скидки делать. Мы смотрим русские фильмы, потому что по умолчанию есть какое-то сопереживание. А с другой стороны, почему мы должны делать скидки? Пусть его будет больше, пусть оно будет лучше, и тогда мы будем смотреть его наравне с остальным. А так получается, что русское кино — это всегда какая-то отдельная больная тема, и всегда с ним надо, как с больным ребенком. «Вроде он что-то такое сказал, вроде даже ничего. Давайте скорее про это много говорить». Мы против этого.

Костишин: Недавно наши знакомые ребята-музыканты сняли промо для своего будущего альбома, который будет большим проектом — и книга, и видео. Они нас заинтриговали. Очень крутое видео, отсылающее и к каким-то историям из девяностых, и к клипам, которые мы все любим, и к визуальным находкам Arcade Fire — это все живо, здорово.

Гулян: А еще мы про проект «Реальность» писали.

Кувшинова: Вы не только пишете рецензии, у вас на сайте есть еще тематические рубрики.

Лурье: Я всегда был неравнодушен к маргинальным сферам, к старому, забытому или неисследованному кино. Мой диплом в Смольном был посвящен американским учебным фильмам, которые детям показывали в школе, и которые только недавно какие-то нёрды стали оцифровывать. Почему-то меня всегда это трогает: копание в непонятном старье. Я решил сделать рубрику «Принцесса архива», где будут подборки странных забытых видео — все, что угодно. Пока что вышел только один выпуск. С одной стороны — смешно, несуразно, это кэмп, с другой сохраняется минимальный аналитический элемент, чтобы люди не просто посмотрели и поржали, а еще узнали, что было то-то, то-то и то-то. Вообще, это нормально — писать про старые фильмы, которые по каким-то причинам выпали из нашего информационного пространства.

Кувшинова: Что еще может из визуальной культуры может быть на Glukk?

Костишин: В видеоарте мы слабо ориентируемся, но туда точно попадут клипы и сериалы.

Гулян: Мы еще думали о медиа-археологии, о предшественниках кино. Яша написал статью про мьютоскопы. В России про это практически не говорят. Я после Смольного еще училась в Амстердаме, на film studies. Там кино в традиционном понимании вообще никто не занимался, все изучали всякие маргинальные с нашей точки зрения течения. Чаще всего это форматы, о которых мы не знаем, которые ни во что не вылились, но можно сказать, что они привели к кинематографу.

Лурье: Видеокассеты
тоже вписываются в этот дискурс: этот формат появился, породил какие-то формы и умер — скоро про него никто не вспомнит.

Кувшинова: Как вы пишете? Например, рецензия в «Афише» всегда должна начинаться с синопсиса. У вас подобных форматных ограничений нет, структура текстов свободная, много англицизмов, есть и жаргон, и сложные термины.

Костишин: Это супер-важно. От этого все и шло, не только от нашего побуждения писать. Когда работаешь для каких-то изданий, сталкиваешься с необходимостью рамочной конструкции. Мы открыты и для гостевых авторов, мы их ждем и даже предлагаем другим что-то написать.

Гулян: А потом отвергаем их тексты.

Костишин: Мы отвергали, да. Просто потому что их тексты — не наш стиль. Нам нужно что-то веселое, беззаботное, без обязательств перед индустрией. Мы не пишем анонсы, мы не пишем в какой-то одной теории и парадигме.

Лурье: Я в идеале вижу Glukk как большую квартиру, куда могут заходить любые люди, которым вместе хорошо. Если у нас будет расширяться штат, это будет здорово. Еще годик, про нас узнает еще 20 друзей, и один из них нам напишет. У нас нет идеи заполнять информационные дыры. Если человеку нужно коротко почитать про фильм, он может это сделать на той же «Афише». Зачем нам делать то, что делают другие — давно и хорошо, в большинстве случаев. Единственный наш критерий: чтобы было нескучно читать, в первую очередь нам самим. И не превращать все в шутку ради шутки, сохранять элемент анализа, мыслей — какого-то мяса, и вместе с тем не страдая академизмом.

Семен Леоненко, Яша Лурье, Юля Гулян и Олег Костишин. Фото: Валентина Мокеева

Кувшинова: Сейчас как раз молодые авторы склонны уходить в академизм, им кажется — чем сложнее, тем лучше.

Лурье: Да-да-да. Гораздо интереснее бывает читать комменты на «Кинопоиске», чем какую-то статью, на которую человек действительно потратил много времени. Видимо, мы ищем что-то между. Или что-то похожее на разговор двух друзей, которые встретились в «Обществе чистых тарелок» или в «ВКонтакте». А что касается стиля, многое в нем идет от френдленты. Все читают «Фейсбук», популярнее всего — интересные посты, а это уже не журналистика в классическом понимании.

Гулян: У нас есть чат в «Фейсбуке», вернее два: один серьезный, другой просто чат-чат. Когда кто-то посмотрел фильм, мы начинаем его обсуждать, появляются какие-то шутки, которые потом вырастают в статьи.

Лурье: Или один рассказывает, что был на каком-то фильме, без мысли о нем написать, и другой говорит: «Вот! Надо же про это написать». Кроме чата, пока мы были в разных странах, мы раз в месяц созванивались по скайпу и часто идеи для статей рождались из диалогов, из совместного трепа.

Кувшинова: У вас есть ограничения по объему текста? Могут быть длинные статьи?

Гулян: У Яши может.

Лурье: Я страдаю, видимо, графоманией. Мне сложно сесть за текст, я пишу очень медленно, но если пишу, то не получается желаемая одна страница. Изначально у нас было так: страница с небольшим — хороший размер, человек дочитает, если не совсем плохо написано. И возможно еще посмотрит ролик или коуб. Мне кажется, внимание даже идеального читателя, который заходит в интернет, сейчас очень сложно удерживать.

Гулян: Если это не твои родители.

Леоненко: Все у нас пишут две-две с половиной тысячи знаков. А Яша пишет, сколько пишет.


Василий Степанов: Вообще, желание писать у людей вашего возраста довольно редко встречается.

Костишин: Сейчас стало много постов про молодых пробивных, которые становятся главными редакторами в двадцать один год. А мы уже думаем, что мы старше, что мы более косные. Мне надо про что-то написать, а я думаю: «Через пару дней успею». И уже не успеваем. Мы где-то посерединке. Мы все, вроде как, бывшие ботаны. Синдром отличника заставляет нас продолжать.

Кувшинова: Как, кстати, название Glukk появилось?

Леоненко: Мне кажется, никто не понимает, что это первые буквы фамилий.


Костишин: Приблизительно очень. Яша и Семен делят букву «l», буква «u» взялась из необходимости хоть какой-то гласной.

Гулян: Я всегда думала, что это «lu» — «Лурье».

Костишин: А Саша Хазина у нас в транскрипции «Khazina». Название надо было регистрировать очень быстро — на хостинге была скидка. Правда, когда я зарегистрировал его, на следующий день была еще больше скидка. А дизайн делал я: просто на WordPress. Аня Хазина рисует нам все, что там есть. Правда, она сейчас в экспедиции на Белом море, поэтому там до сих пор висит веточка из Канн.

Лурье: Олег периодически совещается с нами: добавляет какую-то плашку, а потом в чате ведет споры. Наш дизайн — это ноль дизайна, минимализм.

Костишин: Сейчас дизайн стабилизировался. Все говорили: зачем зеленая полоска? Я убрал зеленую полоску. Или: «Нужен шрифт побольше, мои друзья-филологи не могут читать».

Кувшинова: Как вы получаете фидбек?

Гулян: Звоним родителям.


Костишин: Наша аудитория сейчас — либо наши друзья, либо люди из Смольного. Но уже появились лайки на «фейсбуке» от кого-то, с кем у нас нет общих друзей.

Лурье: Я просто стесняюсь спрашивать о фидбеке. Иногда меня спрашивают про сайт, а я такой: «Да, мы с друзьями делаем…». Сейчас все стало меняться, иногда люди говорят, что читали такую-то статью и такую-то, что нравится стиль. Это прибавляет уверенности. Пройдет время, и я буду сам спрашивать: «Ну-ка? Читал?».

Леоненко: Реагируют неожиданные совсем люди, типа знакомых с третьего курса с военной кафедры: «Я читаю тебя, супер». А близкие друзья ставят лайки, вступают в группу, но, мне кажется, не всегда читают.

Кувшинова: Какие СМИ вы читаете?


Гулян: На русском почти все читаем — его не так много, чтобы можно было выбирать.


Кувшинова: «Новую газету» же вы не читаете с утра до вечера?

Гулян: Как раз-таки Ларису Малюкову
из «Новой газеты» я читаю всегда.

Костишин: Если честно, что придется. Какое-то время у меня существовали закладки, но потом я понял, что статьи просто сами в ленте появляются. У меня есть друзья, которые занимаются кино — ребята, делающие Cineticle. Они огромные молодцы. Они что-то пишут, на что-то ссылаются — я их читаю.

Лурье: Наверное, это условный набор русской либеральной прессы: W-O-S, «Афиша», «Метрополь». «Кольту» еще — им можно писать длинные тексты, они у них добротные. Из западной прессы мне нравится сайт Salon. com. Иногда кажется, что он настолько плохой, что уже хороший. The Guardian — там всегда уровень. Но в основном, как и сказал Олег — то, что попадет в ленту через русских или американских друзей. А дальше, зайдешь на сайт — заодно прочтешь пять статей. Специально читать про кино я никуда не хожу, но если появляется статья про кино, то я, скорее всего, на нее кликну раньше, чем на другие.

Кувшинова: Сколько вы еще этим будете заниматься? Пока не женитесь? И есть ли у вас стратегия развития?

Костишин: Семен женился недавно, ничего не изменилось. Тот же Серхио Жилхес продолжает писать, хотя есть семья, дети.

Гулян: Я работаю в кино, в «Базелевсе», и пишу синопсисы для дистрибьюторов — одна работа подпитывает другую.

Костишин: Поскольку это рождается из нашего интереса даже не столько к кино, сколько к визуальной культуре, которая чаще всего проявляется в кино, я не думаю, что это куда-то денется. Наверное, интерес останется. У нас есть желание навести порядок, чтобы раз в неделю появлялась статья, а лучше две. Чтобы оправдывать ожидания. Тогда мы поймем, кто наш читатель, на кого нам все это рассчитывать. Плюс…

Гулян: Мы хотим офлайн-активности. Те же Cineticle устраивали киноклуб на Украине. В Украине. По-моему, очень круто. Хотя я не знаю, можно ли сейчас это делать…

Костишин: Устраивать показы на Украине?


Лурье: У нас с одной стороны есть желание устраивать встречи. С другой, кинопоказы — кто на них придет? По крайней мере, мне так все время кажется. Уже пять лет тебя «ВКонтакте» приглашают на какие-то киноклубы. Кто туда ходит?

Гулян: В Москве ходят.

Лурье: Юля живет в Москве, и говорит, что там нет питерского снобизма. Мы еще думали, что если сверстникам будет неинтересно, то можно показывать детям. У нас же вообще это никак не развито: детям в школе не преподают кино.


Гулян: Как будто бы все наши активности возникают из тоски по Смольному — писать, устраивать просмотры.

Костишин: Я вообще последние полтора года живу в Волгограде. Там с показами не очень. Там есть киноклуб или фестиваль «Сталинградская сирень». Такие, патриотические фильмы показывают. Планы на будущее у нас есть, но мы только прощупываем почву.

Гулян: Мне чем дальше, тем веселее этим заниматься.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить