«Мой сводный брат Франкенштейн» Валерия Тодоровского
Я этому фильму не верю ни на секунду. Тодоровскому, как герою Ярмольника, не хватает мужества ни признать сына (то есть, попросту говоря, встать на сторону кого-то из персонажей), ни от него отказаться (то есть осудить кого-то). Он выбирает беспроигрышное положение, он над схваткой: все виноваты, и все несчастны, пусть уж поживет, раз пришел. Этот нерешительный интеллигентский мазохизм, во-первых, нарушает главные законы кинодраматургии, во-вторых, обесценивает заявленную тут вроде бы гражданскую позицию. Вообще, закутываться в мягкое одеялко притчи (с какой-то такой абстрактной «войной», с метафорами из классики), когда на дворе вроде бы не 1980-й (вроде бы?), — не слишком изящно.
