«Драма» — премьера фильма Никиты Лаврецкого, Алексея Свирского и Юлии Шатун
Показы «Артдокфеста» завершились. Всем, кто не успел зайти в кинозал, советуем посмотреть у нас на сайте белорусскую «Драму», снятую Никитой Лаврецким, Алексеем Свирским и Юлией Шатун, а затем прочитать небольшой текст об истоках фильма.
От авторов
Три режиссера снимают кино о событиях своей прошедшей недели. Мельчайшие детали этих событий все еще свежи в их сознании: отношения, работа и повседневная экзистенция показаны с беспрецедентной кристальной чистотой, которая дает новое значение самому понятию игрового кино.
Сопроводительное письмо
Съемки «Драмы» стали для меня воплощением давней мечты. В Беларуси постоянно ведутся разговоры о некой «новой волне» режиссеров (с начала нулевых годов так точно, а может, и раньше), но я всегда считал, что вводить такую терминологию рано, пока не найдутся хотя бы три самостоятельных режиссера с хотя бы отчасти совпадающими эстетическими ориентирами. В 2014 году я познакомился с кинокритиком Алексеем Свирским и сразу же понял, что наши «эстетические компасы» указывают в одном направлении — американского мамблкора, интимного реализма, новых прогрессивных хорроров. С моей помощью Алексей снял дебютный короткометражный фильм «Май», но я изначально говорил, что для запуска полноценной локальной сцены нам нужно найти кого-то третьего — и что этот кто-то, скорее всего, найдется сам по себе в самый неожиданный момент.
Статьи по теме не найдены!
Таким человеком стала Юлия Шатун, про чей безбюджетный постдокументальный дебют «Завтра» мы увидели в программе «Лiстапада» 2017 года. Эта меланхоличная и глубоко правдивая картина нам не могла не понравиться (в итоге она завоевала приз Национального конкурса). Но главным было то, несмотря созвучность этой Юлиной работы нашему с Алексеем творчеству, детали ее творческого метода значительно расходились с нашим видением, а значит, этот автор обещал привнести в зарождающуюся волну что-то новое. Во время фестиваля я лично познакомился с Юлей, а сразу по окончании встретился с ней, чтобы предложить снять совместное кино: концепцию такого импровизированного джема с единомышленниками я обдумывал уже давно. Юля с воодушевлением согласилась, и в то осеннее утро перед работой, проведённое за творческой беседой в тесной забегаловке, я почувствовал на душе редкое тепло. Все-таки с радостью продуктивного совместного творчества мало что сравнится.
Концепция фильма «Драма» (три режиссера снимают кино о прошедшей неделе) стала логичным итогом нашего художественного поиска, совместившим в себе несколько его векторов.
Во-первых, нельзя обойти стороной влияние на этот проект экономических обстоятельств. Опыт XXI века показал, что в Беларуси большинство распространенных в остальном мире методов кинопродюсирования — студийный, копродукционный, краудфандинговый и др. — работают только в качестве исключения (Беларусь остается последней в Европе страной без кинофонда), а самым надежным остаётся метод безбюджетного производства (снятая на любительскую камеру картина «Оккупация. Мистерии» Андрея Кудиненко, показанная в 2004 году в Роттердаме и Карловых Варах, до сих пор остаётся крупнейшим фестивальным успехом национального кинематографа; оба полнометражных игровых победителя нацконкурса «Листапада» за все шесть лет его существования — это «безбюджетники», а именно — я сам и Юля Шатун). В таких условиях, когда карьерные амбиции и питчинги проектов фактически не имеют особого смысла, логичным шагом становится создание «искусства ради искусства», фильмов, которые через продюсерское сито всё равно бы не прошли. «Драма» — кино без сконструированного драматического сюжета, без социального подтекста, без попыток адаптации к жанровым формам, о вещах, интереснее которых для его авторов нет. В одном интервью я назвал нашу волну «белорусским конченым кино»: мы находимся в тупике, где не к чему стремиться, нечего доказывать и нечего терять. Но кто сказал, что в таком тупике не может происходить ничего интересного?
Во-вторых, с точки зрения киноискусства все три режиссера ранее занимались попыткой создания некоего нового реализма, самым подходящим определением для которого является слово «интимный». В случае с «Драмой» ограничение срока годности для автобиографического сценарного материала ровно одной неделей позволяет зафиксировать в кино едва драматичные микроконфликты, мимолётные эмоциональные состояния и просто интимные детали повседневной жизни, какие при обычной многомесячной (или даже многолетней) драматургической огранке почти всегда теряются, а в чистой документалистике попадают в кадр только случайно, лишая режиссёра подлинной монтажной свободы.
Впрочем, наши художественные методы в итоге всё равно заметно различаются. Я попытался практически по законам следственного эксперимента воспроизвести со своей девушкой события нескольких недавних дней, а потом из заснятого материала плотно смонтировать всё самое смешное, узнаваемое, драматичное. Алексей не был так сфокусирован на сюжете, а вместо этого с помощью пейзажей, музыки, поэтических диалогов нарисовал настроенческую абстракцию. Наконец, Юлия подошла к реализации эксперимента наиболее концептуально и сфокусировалась не на чём-то особенном из последней недели жизни, а наоборот, на самом типичном, повторяющемся в её (и не только) повседневности много раз. Кажется, именно это тонкое расхождение в подходах к работе на общей эстетической территории и может быть единственным шансом на создание хорошего фильма-альманаха, то есть альманаха, который в сумме сильнее своих составных частей.
На публичных показах картины (во время фестиваля «Московская премьера» он чуть не обернулся скандалом) главным камнем преткновения для зрителей стала именно часть фильма, снятая Юлей Шатун (на самом деле мы все присутствовали на съёмках частей друг друга, работая попеременно операторами и звукооператорами). Юлю обвиняют в погрешностях монтажа или даже в его отсутствии, однако позволю себе заметить, что монтаж в сегменте Юли абсолютно точный и выверенный. Она показывает не бесконечный диалог и не бесконечную проходку, а ровно одну выпитую в компании брата бутылку пива и прогулку ровно от выхода из метро до двери подъезда. Именно эти эпизоды повторяются в жизни Юли из недели в неделю, и именно в таком их беспристрастном вычленении проявляется её режиссёрская изобретательность.
В подлинно экспериментальном кино абсолютный художественный эффект проявляется только после зрительской премьеры, и здесь он свелся к тому, что, будучи помещённым в пространство двухмерного киноэкрана, реалистическое, без монтажных уловок изображение такой обыденной вещи, как проход от метро до дома, приобретает по-настоящему гротескные черты и ломает опыт кинопросмотра. Пожалуй, самый важный концептуальный вопрос, поднятый «Драмой», можно сформулировать так: совместимо ли в принципе понятие драматичности с абсолютно реалистичным изображением нашей жизни?
Попробуйте и вы взглянуть на нашу (и, как мы надеемся, вашу тоже) «Драму», и кто знает, куда вас приведёт этот просмотр — к когнитивному диссонансу, как у части московской публики, или к трансцендентному опыту, как в случае с автором этих строк, никогда прежде не видевшего такого живого кино.
Режиссер Никита Лаврецкий
Читайте также
-
Высшие формы — «Семечко» Марии Пискуновой
-
Высшие формы — «Мама и животные» Юлии Задарко
-
Высшие формы — «Исчезающий папа» Андрея Рубецкого
-
Высшие формы — «Искры в темноте» и «Что-то упускаю» Евгении Девятовой
-
Высшие формы — «Десять тысяч безобразных пятен» Дмитрия Геллера
-
Высшие формы — «Метро» Валентина Тютерева