Фестивали

Doclisboa-2018: От реестра к искусству


«На Юг». Реж. Доминик Ганьон. 2018

 

В Лиссабоне проходит 16-й фестиваль документального кино Doclisboa. Две конкурсные программы, португальская и международная, дополнены несколькими параллельными секциями и ретроспективами. В «Новом взгляде» показывают экспериментальные работы, раздвигающие границы реальности и условности ее описания. «С Земли на Луну» собирает коллекцию новейших фильмов ключевых фигур документальной сцены. Изощренное программирование проявляет главную черту этого фестиваля — восприятие неигрового кино как универсальной языковой конструкции, своего рода подстрочника к миру, в то же время проблематизирующей понятия жанра и жеста, условности и подлинности, рутины и истории.

 

«Вальс Вальдхайма»

С Земли на Луну

Реж. Рут Бекерманн.

 

 

Фильм Рут Бекерманн показали на открытии, и в этом качестве он вобрал в себя все противоречия и болезненный контекст современной документалистики, включая модное кино без камеры — фильм большей частью смонтирован из телевизионных цитат, кинохроники дебатов, слушаний на генеральных ассамблеях ООН и Всемирном еврейском конгрессе. Здесь и предельный субъективизм, и домашний архив VHS, и «найденные пленки», и документ эмоций, и экспрессивный штурм унд дранг в духе Майкла Мура, и исторический ракурс, и чудовищно воспаленный нерв предчувствия нового нацизма, являющегося современному миру из различных углов и в разнообразных перспективах, в правом популизме Дональда Трампа и в квазисоветской риторике «русского мира». Глубины этого ужаса заслуживают документальной терапии, но Бекерманн собирает структуру из настолько неравноценных элементов, что едва не ставит под угрозу собственный замысел.

 

Читайте также

«Вальс Вальдхайма» Бывшими не бывают

«Сама по себе история конформиста, оставшегося на плаву после краха Третьего рейха — не поражает воображение. Мы знаем много примеров людей, умевших держать нос по ветру и оказываться нужными разным режимам: от Ганса Глобке (комментатор Нюрнбергских расовых законов, который стал важным помощником Аденауэра) и Курта Кизингера (канцлер ФРГ, а в прошлом — сотрудник министерства пропаганды) до Ганса Шлейера (крупный промышленник, похищенный и убитый бойцами Фракции Красной Армии). Но Вальдхайм выделяется из этого ряда и наивной непосредственностью, с которой он отрицал свою осведомленность о массовых убийствах времен войны».

 

Впрочем, отправная точка фильма надежна и устойчива: режиссер извлекла из личного архива кассеты 1986 года, запечатлевшие протесты против избрания Курта Вальдхайма президентом Австрии, тем не менее избранного. Именно в момент той предвыборной кампании раздаются голоса о соучастии Вальдхайма в нацистских преступлениях в Югославии, резне у Козары. Дважды занимавший пост Генерального секретаря ООН, признанный и Штатами, и Советами Вальдхайм никогда не скрывал своего военного прошлого, дескать, подобно большинству граждан был призван на военную службу, и нес ее согласно присяге, как честный солдат. Его длинные изящные руки, отметающие подозрения, взлетают, и Рут Бекерманн не скрывает отвращения, видя в них руки брадобрея. Она легко сокращает дистанцию между своей активистской юностью и настоящим временем, между фактами и гипотезами, между моралью и юстицией. Ее картина, по существу, обвинительный акт, скорее красноречивый, чем доказательный, скорее нам, чем давно покойному Вальдхайму. Тем, кто десятилетиями апатично наблюдал за обесцениванием этики, а нынче столь же равнодушно принимает последствия позорной девальвации. Именно потому акцент смещается с досье темных дел австрийского президента и поиска достоверных доказательств его вины на коллективную совесть, на обыденность граждан, ведущих тошнотворные антисемитские речи, на кривенький обывательский космос полупереваренной правды и лжи.

Возвращаясь в тень Носферату Курта Вальдхайма, Рут Бекерманн нечего добавить по существу, кроме того, что некоторые вещи имеет смысл повторять, как мантру: антисемитизм — это гадость. Власть отвратительна, как руки брадобрея. Тень вампира не исчезнет в полдень.

 

«На Юг» (Going South)

Новый взгляд

Реж. Доминик Ганьон

 

 

Канадец Доминик Ганьон — один из тех умных и наблюдательных людей, кто пожинает плоды медийной революции с видимым удовольствием. На унавоженных ютьюбом информационных полях выросли сто цветов, и Ганьон плетет из них венки удивительной красоты. Прежде всего, это весело. «На Юг» представляет собой то самое «кино без камеры», когда ни одной клеточки фильма не было выращено самим режиссером. Ганьон монтирует свой текст из дневников видеоблогеров, подливая нарратива в этот огонь делением на главы с иронически вычурными названиями. Стюардесса показывает купленные продукты. Астронавты водят экскурсию по отхожим местам орбитальной станции, показывая приспособления для «дела номер один» и «дела номер два». Трансгендер воркует с подписчиками и охмуряет хейтеров. Пухлявый двойник фриков Мавроматти проникновенно поет осанну мирному счастью людей быть вместе, подписавшись на его блог. Бабуля отправляет внукам видеооткрытки с отчетами о прогрессе в игре. Пока одни утверждают свои истины, совершенно равноценные в интернете, она долбит виртуальным молотом по деревьям плиоцена до полного упадка виртуальных сил.

Вместо реальности Ганьон работает с материалом повышенной субъективности в пространстве, где все выдают себя за кого-то другого, может быть, за исключением русского пьяницы, которого безусловное похмелье пригибает ближе всего к реальности. Наивность самодеятельных видеоблогов компенсируется изящным монтажом. Дистанция позволяет увидеть новые отношения между реальными событиями, прорывающимися в видеоблоги в виде природных катаклизмов или личных неурядиц, условностью виртуального мира и бессмертием мифа продолжающего жить в человеке в своей персональной, социальной и универсальной ипостасях. Компас Ганьона уже показывал «На Север». Юг для него — это соседние США. Завершив задуманную тетралогию, режиссер покроет весь глобус — это если Земля круглая, или диск, если она все-таки плоская. Идея плоской Земли — краеугольная для фильма. Ее обстоятельно обосновывает один из блогеров. Она емко описывает время постправды, предлагая вместо реальности реальность Ютьюба и ревизию границ подлинности, факта и доверия. Видеодневники служили материалом для работ Олега Мавроматти, чей фильм «Обезьяна, страус и могила» был впервые показан именно в Лиссабоне. В лице Ганьона цифровой гул сети, кажется, дождался своего Гомера.

 

Мертвые души / Безымянные могилы

С Земли на Луну

Реж. Ван Бин / Ритхи Пань

 

 

Восемь с половиной часов хроники Ван Бина о жертвах китайского тоталитаризма «Мертвые души» и поэма Ритхи Паня о мучениках Камбоджи «Безымянные могилы» следуют одному сюжету и были показаны в один день, а расстояние между ними, как от Земли до Луны.

Ван Бин ставит камеру перед стариками в их скромных комнатах и записывает рассказы о недолгой жизни и голодной смерти в исправительных трудовых лагерях, о потерянном рассудке и белых костях. Старики говорят, как они больше не были людьми, как мертвые стали частью пейзажа.

Камера неподвижна, только рассказ летит среди смертной сени. К концу первого часа мы отправимся на похороны первого старика. Лишь на исходе третьего часа режиссер отправится на место давних событий, но эти холодные равнины, эти пещеры, эти кости уже записаны на внутренней стороне век.

Герои Ван Бина, обвиненные в правом уклоне, в регионализме и прочих выдуманных грехах, отправленные властями на перевоспитание, выжили в лагере пятидесятых-шестидесятых годов ХХ века и все еще живы в 2005-2006-м, способны не только говорить, но и представлять в лицах. Теперь все они мертвы, и титр, сообщающий даты их смерти, становится рефреном фильма. Рассказ о мертвых, которых они когда-то хоронили или не хоронили, потому что у голодных нет сил, удваивается их сбывшимся небытием. Восьмичасовой исход стариков в вязаных кофтах, майках, очках, седых усах, с печеными яблочными щеками. Это кино ясного намерения и усилия — успеть донести до соседа свидетельство о катастрофе в полном объеме, не брезгуя повторениями. Ван Бин почти ничего не вырезает из собранного материала, кроме явного технического брака. Его фильм понятен и доступен всякому. Свободный от самовыражения Ван Бин становится просто посредником, передатчиком сигнала из мертвой вселенной. А потом пойдет искать могилы, помеченные камнями с полустертыми от времени красными иероглифами, безымянные могилы.

 

 

«Безымянные могилы» Ритхи Паня — кинопоэма в духе французских символистов. Здесь тоже звучат свидетельства о преступлениях государства против человечности, убивающем голоде, краже еды, каннибализме. Но сюжет собственной боли ведет режиссера вымороченным маршрутом, фрагменты которого могут быть выставлены на любой из биеннале современного искусства. Ритхи Пань поет про свою боль, про усилие забыть боль, и в результате забалтывает свидетельства велеречием экзальтированного монолога, полного литературных и политических цитат. Главное здесь — необыкновенной красы ритуалы, буддийские и знахарские, ритуалы победы над несчастьем, ритуалы общения с мертвыми, ритуалы погребения. Женщина-спиритуальный детектив вызнает у душ казненных место их захоронения. В отличие от мертвых душ Ван Бина — объекта строгого сурового реестра, души камбоджийских мучеников — объект искусства. Но все же красоты съемки, например, проекция на экран черно-белой хроники среди рисового поля в ночи впечатляют значительно меньше, чем рассказ о ложке, которую носили на шее и берегли — без нее не пускали на коллективный обед, другого орудия против голода люди не знали, и другой собственности — тоже.

Ритхи Пань не стремится к репортажной документальности, к опыту свидетельств Ван Бина и близкому к его «Мертвым душам» фильму Клода Ланцмана «Шоа». Он искусно танцует вокруг факта, истории и личного опыта, утверждая невозможность прямого свидетельства о «непредставимом», но стоит признаться, эти два часа утомляют, в отличие от восьми с половиной Ван Бина.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: