«Скотт и Бейли». Реж. Мораг Фуллартон. 2016
На канале BBC завершился показ второго сезона детектива «Счастливая долина», а вскоре после этого на ITV показали последнюю серию пятого заключительного сезона «Скотт и Бейли». В создании и того, и другого сериала принимала самое активное участие сценарист Салли Уэйнрайт: она писала первые (лучшие) сезоны «Скотт и Бейли», а «Счастливая долина» — уже целиком ее детище, там она значится и автором идеи, и сценаристом, а теперь еще и режиссером нескольких серий. Влияние Уэйнрайт в качестве шоураннера трудно переоценить — она всегда была из тех авторов, что отвечают не только за фабулу и диалоги, но определяют стиль и характер зрелища целиком, потеснив не только режиссеров (что на ТВ давно не новость), но даже продюсеров. Не распознать интонацию Уэйнрайт в ее детективах решительно невозможно: допросы преступников, разговоры со свидетелями в полицейском участке и львиная доля значимых диалогов ведется там обычно очень тихо, вежливо, неспешно, вполголоса. А если дела совсем плохи, то — шепотом. Детективы Салли Уэйнрайт — это очень «тихое следствие».
Отдел особо опасных преступлений полиции Манчестера в «Скотт и Бейли» расследует обычные местные ужасы: убийства на бытовой почве, локальные войны наркодилеров, внутренние конфликты доморощенных порнографов, нескончаемые истории о домашнем насилии, отвратительно изобретательные преступления всевозможных педофилов, мрачные семейные саги о непрерывном унижении и растлении. Почти бесшумный, скрытый до поры от посторонних глаз неказистый ад. Но рано или поздно все, кто скверно себя вел, попадут в комнату для допросов, где их будет ждать детектив-сержант Кристин Скотт (Лесли Шарп, почти неузнаваемая со времен «Обнаженных» Майка Ли), которой нужно уточнить буквально несколько деталей. В этих сценах нет и не может быть того блеска, что сражал когда-то наповал в американском «Убойном отделе»: и времена изменились (Балтимор 90-х — совсем не то, что Манчестер 10-х), да и процедура не та — присутствие адвоката не обсуждается, записывается каждое слово, а любое усиление интонации может быть воспринято как давление на свидетеля, так что придется обойтись без эффектного шоу. Но детектив Скотт — образчик профессиональной корректности, у нее хватит терпения, выдержки, методичности и логики — и на закоренелого маньяка, и на расчетливого убийцу, и на отупевшего наркомана, и на несчастного забитого недотепу. «Не могли бы вы описать это для меня более подробно?» — всего только и скажет леди в невидимых погонах, глядя холодноватыми прозрачными глазами на одержимого всеми демонами йоркширских болот хитроумного душегуба. И когда в первой же серии «Счастливой долины» работающая «на земле» сержант Кэтрин Кейвуд (Сара Ланкашир), предусмотрительно вооружившись огнетушителем, примется мягко, терпеливо, без малейшей ажитации убеждать облитого бензином придурочного гопника не поджигать самого себя, то можно не заглядывать в титры: вопрос об авторстве сериала — дело на одну трубку. Так выглядит сегодня стиль офицеров полиции от Манчестера на ITV до Йоркшира на BBC.
В этой внимательной, вежливой, временами даже участливой пристройке к собеседнику нет ни провокационного интеллектуального шика Хелен Миррен — инспектора Джейн Тенниссон в классическом английском «Главном подозреваемом», ни глубокого сочувствия, смирения и понимания, основанного на гигантском (почему-то хочется сказать «многовековом») жизненном опыте, как у Бренды Блетин — Веры Стэнхоуп в сериале «Вера». Женщины-детективы в исполнении орденоносных «дам» английской сцены обычно явление яркое и исключительное (простоватые пальтишки и манеры DCI Стэнхоуп никого не обманут), это великие одиночки. А героини Салли Уэйнрайт остаются вполне обычными женщинами, даже когда демонстрируют особые навыки и редкие профессиональные качества. В «Скотт и Бейли» вообще-то их трое: красотка и бунтарка Рэйчел Бейли (Сюранн Джонс) разгадывает трудные загадки и при случае сноровисто бьет морды плохим парням (за что ее иногда зовут «Шерлоком», но чаще просто стервой), хрупкая, изящная детектив-инспектор Джилл Мюррей по кличке Годзилла (Амалия Балмор) выстраивает безупречно четкую схему расследования, а Кристин Скотт ведет допросы. Каждая хороша сама по себе, но вместе они непобедимы.
«Скотт и Бейли». Реж. Мораг Фуллартон. 2016
«Скотт и Бейли» задумывался прежде всего не как детектив, а как повествование с особым типом героини. Ею должна была стать женщина, которая не определяется тем, что является чьей-то матерью, женой, любовницей, подругой и т. д. (то есть все положенные социальные связи присутствуют, даже в избытке, но ничего не исчерпывают). Так решили актрисы, они же авторы идеи — Сюранн Джонс и Салли Линдсей (она играет сестру Бейли), Годзилле, надо полагать, это тоже понравилось — Амалия Балмор дописывала четвертый и пятый сезоны шоу. Вместе с Уэйнрайт всем им вместе удалось, пожалуй, даже больше первоначального замысла: потому что профессией эти героини тоже до конца не определяются. Только способом взаимоотношений с миром. Манера вести диалог тут важнее содержания диалога. Не надо угрожать Рэйчел Бейли — себе дороже. Не стоит лгать Кристин Скотт — по той же причине. Не надо пугать Кэтрин Кейвуд поджогом — у нее уже есть огнетушитель. Иллюзий нет, а вот огнетушитель — да (это ведь, вероятно, как-то связано…). Ни одна из них не без греха, и каждая совершит немало ошибок — но и ответственность примет на себя целиком. Создать героиню, которая остается самодостаточной отдельной личностью, совершенно не будучи при этом исключительной, — это, пожалуй, серьезное достижение автора. Из всех экстраординарных способностей женщинам Салли Уэйнрайт дарована, пожалуй, лишь щеголеватая уравновешенность. Да и то не всем.
Псевдофеминистских детективов и историй о «сильных независимых женщинах» на ТВ производится множество. Их героини, молодящиеся пикантные штучки на каблучках, демонстрируют попеременно чудеса ловкости и «женской интуиции», попутно изображая нечто сногсшибательное на личном фронте, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не подумал чего худого. (Такого рода простодушный сексизм жестоко высмеивается в «Счастливой долине»: опытные девчонки, просвещая в пабе коллегу-новобранца, вспоминают за пинтой пива, как лет тридцать назад, когда они только начинали службу в полиции, женщинам вместо дубинок выдавали… маленькие сумочки. И какую-то короткую штуковину неясного предназначения, которую они прозвали «вибратором». А еще начальство собственноручно проверяло, чулки носят их подчиненные или колготки. Надо полагать, так и было в реальности.) Так вот героини Салли Уэйнрайт от гламурных фемин с полицейскими удостоверениями отличаются не столько количеством косметики на лице, сколько самим характером пресловутых «силы и независимости».
Кэтрин Кейвуд из «Счастливой долины» никто никогда не спрашивал, есть ли у нее силы и хочет ли она независимости. Ей пришлось сменить работу детектива на сержантские нашивки, чтобы иметь возможность воспитывать внука — нежеланного сына ее юной дочери, жертвы изнасилования, покончившей с собой. Муж и старший сын Кэтрин, не выдержав всего этого кошмара и не желая видеть несчастного ребенка, давно бросили ее. Ей же роскошь подобных переживаний недоступна, у нее есть только работа, младшая сестра — чудесной доброты хроническая алкоголичка, страшный призрак повесившейся дочери и милый смышленый мальчик, чьи хулиганские выходки и вспышки неконтролируемого гнева раз за разом напоминают бабушке о том, кто был биологическим отцом ребенка. Вынести этот античный ужас невозможно, но Западный Йоркшир — не те места, где вас ждет трагический катарсис. Взгляд Кэтрин — потухший, усталый, но всегда прямой и абсолютно непреклонный, взгляд женщины, которая вполне способна на досуге написать «эссе об абсурде», но ей еще сдавать полицейский отчет, — может быть, лучшее из того, что сделала Сара Ланкашир в этой роли.
«Счастливая долина». Реж. Салли Уэйнрайт. 2016
Героини Уэйнрайт неостановимы. Они могут быть морально и физически истощены, могут сомневаться в своем долге, отчаиваться и раскаиваться в совершенных ошибках, но не позволят себе сдаться. Эта опция для них просто не предусмотрена. Иначе хаос восторжествует, ребенок погибнет, Йоркшир превратится в болото. Что-то из этого наверняка. Это вовсе не означает, что сержант Кейвуд десять раз на дню будет проявлять чудеса фантастического героизма, нет, все очень буднично, строго по протоколу, но без передышки и колебаний: жестко пихнуть в машину обдолбанного хулигана, скрутить свихнувшегося гопника, бегом на своих двоих рвануть за фургоном мороженого, откуда подросткам продают наркотики («Кэтрин, ты слишком стара для этого!» — выдохнет она через пару улиц), деловито положить физиономией на капот местного политика, отказавшегося подчиниться требованию полиции, спокойно сорвать шефа с совещания. Подвиги так себе, но вот ее молоденькая коллега, из деликатности не посмев сдернуть с горшка дежурного констебля, которому приспичило на службе, погибнет, нарвавшись на настоящих отморозков. Кэтрин слишком стара для этого. Бонус опыта — не бесстрашие, а бестрепетность. Если ей надо войти — она войдет. И войдя, будет биться за чью-то жизнь до последнего.
«Цветы Йоркшира похожи на женщин Йоркшира. Последнее их цветение самое прекрасное, а потом они очень быстро идут на семена», — острили когда-то авторы романтических «Девочек с календаря». Салли Уэйнрайт описывает своих йоркширских девочек давно и подробно. Оттрубив положенное в бесконечной «Coronation Street» и написав в 90-х парочку бытовых комедий для ТВ, она гнет свою линию с начала нулевых. Завоевав уважение и получив возможность говорить по существу, Уэйнрайт сразу взялась за главное, а главное в Западном Йоркшире — это, конечно, «Грозовой перевал». В минисериале «Спаркхаус» мотивы и характеры Эмили Бронте были внедрены в современные обстоятельства, сюжет несколько видоизменился, но авторская поэтика не претерпела урона. И в версии Уэйнрайт совершенно логично Хитклиф и Кэти обменялись гендерной принадлежностью. Потом была история «Великолепной миссис Причард» — в этой политической комедии Джейн Хоррокс играла менеджера супермаркета, которая неожиданно выставила свою кандидатуру на выборах в парламент, а вскоре уже сидела в кресле премьер-министра Англии («Джентльмены! Вас так раздражает, что вами управляет женщина — или что Лондоном управляют из Западного Йоркшира?!«) В «Непрощенной», обеспечившей Уэйнрайт имя на ТВ, Сюранн Джонс, будущая DC Бейли, делала первые наброски к ролям своих одиноких, грозных и ранимых героинь, играя молодую женщину, отсидевшую в тюрьме пятнадцать лет за убийство, которого не совершала — там все дело было в маленькой сестренке.
Не покидая пределов Западного Йоркшира и по-прежнему расселяя героев между Брэдфордом и Лидсом, Уэйнрайт устраивает «Последнее танго в Галифаксе», потрясшее публику прежде всего трогательными подробностями романтической связи семидесятилетних героев (этот сериал получил несколько премий BAFTA). Однако мудростью и курьезами поздней любви история не исчерпывалась: фабулу держали старички, а вот сюжет — дочери «двух равно уважаемых семей»: одну, директора элитной частной школы, играла Сара Ланкашир, а другую, маленькую энергичную фермершу, Никола Уокер (обе принадлежат «труппе» Салли Уэйнрайт, и, с поправкой на жанр, в «Последнем танго» Ланкашир играла, по сути, то же самое, что и в «Счастливой долине» — только задом наперед и на каблуках). Про настоящую «южанку» Уэйнрайт напишет лишь однажды: в ее забавной переделке на ВВС появится шекспировское «Укрощение строптивой» (с Ширли Хендерсон в роли Катарины). Слишком очевидный выбор для феминистки, склонной к самоиронии. Остальное — это «глобус Йоркшира»: весьма скромный быт и пугающая близость запределья, все то же серое небо, тот же ветер на пустошах и сухая ветка, бьющая в оконное стекло. Просто теперь по дороге на «Грозовой перевал» вам надо свернуть у полицейского участка.
«Последнее танго в Галифаксе». Реж. Эрос Лин. 2012
Кэтрин Кейвуд из «Счастливой долины», самая на сегодняшний день «выдержанная», концептуально совершенная героиня Уэйнрайт, — единственная, кому пришлось столкнуться с абсолютным злом. Придумав Томми Ли Ройса, законченного психопата, идейного насильника и убийцу, и дав его сыграть Джеймсу Нортону, красавцу, кембриджскому богослову и Андрею Болконскому в сериале ВВС, Уэйнрайт поймала целевую аудиторию в нехитрую морально-психологическую ловушку. Тот самый отморозок, отец внука Кэтрин, едва выйдя из тюрьмы, успевает похитить и изнасиловать девушку, жестоко и хладнокровно убить несколько человек, до полусмерти избить Кэтрин и предпринять попытку убийства собственного сына. (Все это время он регулярно смотрится в зеркало, аккуратно поправляя крашеную челочку, и рассказывает всем, кому приходит охота послушать, о том, как мир к нему несправедлив.) И это только в первом сезоне (за блестяще сыгранную роль Нортона номинировали на BAFTA). Во втором сезоне, уже будучи в тюрьме, Томми находит сбрендившую старую деву (в этой роли великая Ширли Хендерсон, которую мир знает как «плаксу Миртл»), и та, тихонько помирая от вожделения и, разумеется, бормоча нечто возвышенное о христианском прощении, науськанная злодеем, пробирается к внуку Кэтрин, чтобы манипулировать окончательно запутавшимся ребенком. Так вот в обсуждениях сериала не раз и не два попадались рассуждения о том, как славно было бы, если бы автор (упомянувшая, что и в третьем сезоне разделаться с Томми не удастся) как-то полнее раскрыла его характер, рассказав о тяжелом детстве и непременно о романтической связи с дочерью Кэтрин, там ведь была любовь… Хендерсон может сколько угодно изощряться в самой фантастической сатирической готике, а Ланкашир, цепенея от ужаса, «белым звуком», без голоса, седея буквально на глазах орать внуку: «Он тебе никакой не отец!!!» — но есть, видимо, неискоренимые вещи, о которых Салли Уэйнрайт знает наверняка больше, чем хотела бы. «Женщины такие дуры!» — как говорила в схожей ситуации Лилиан Гиш в «Ночи охотника» («Он тебе никакой не отец», — в принципе, тоже может быть воспринято, как цитата оттуда же.)
Пока мисс Гиш сидит с ружьем у себя на крыльце, сержант Кейвуд патрулирует улицы. В женском мире, описываемом Уэйнрайт, не то чтобы вовсе нет мужчин, напротив, полным-полно: тех, кто бросал, унижал, устранялся, предавал, изменял, подставлял, лгал, ныл, принуждал или попросту изводил своей тупостью. Тут совсем нет никакой драмы, все вышеперечисленное — давно уже не проблема, это «фантомные боли», маргиналии сюжета. Взрослые и самостоятельные тетки Салли Уэйнрайт не пестуют старые обиды, будучи образчиками элегантной снисходительности и сочувственной доброжелательности. (Кроме Рэйчел Бейли, конечно. Она по-прежнему дает в лоб.) Просто в этом условном «Йоркшире» классическое распределение гендерных ролей и отношения с противоположным полом выглядят — как бы это помягче выразиться — несколько переоцененными. Автору куда интереснее связи внутри самого «женского мира».
«Счастливая долина». Реж. Салли Уэйнрайт. 2016
Тут тоже все не безоблачно. Но здесь, по крайней мере, «есть за чем следить». Поэтому поворотной сценой первого сезона «Счастливой долины» оказывается почти случайная встреча Кэтрин с матерью похищенной девушки. Та не смеет никому сказать о своей беде: мужчины, начиная от похитителей и заканчивая убитым горем отцом жертвы, превосходно договорились между собой, и союз их так основателен, что девчонку того гляди убьют. Но одна женщина в последнюю секунду по большому секрету решается довериться другой — чужие правила, навязанные им, нарушены, а жизнь — спасена.
В одной из самых душераздирающих сцен «Счастливой долины» Кэтрин оказывалась наедине уже не с матерью жертвы, а с матерью убийцы, маньяка, которого эта несчастная мать собственноручно лишила жизни: одна женщина без кровинки в лице держала на руках другую, залитую кровью, и, укачивая, шепотом зачитывала той ее права при аресте. Не смогла бросить в беде Кэтрин и несчастную сумасбродку, занятую спасением души Томми Ли Ройса: эта встреча — из самых тихих в сериале (виртуозная Хендерсон едва шелестит), но несмотря на все усилия героини, женщину, которая живет самообманом, не спасти.
И это не считая бесчисленных «сестринских» контактов мирного, бытового толка: Салли Уэйнрайт прячет эти важнейшие линии там, где и положено — на самом виду, они не бросаются в глаза (публика занята криминальным сюжетом), но и не сливаются с фоном. Рассыпающийся, тревожный, а иногда и просто опасный мир удерживают связи, которые автор описывает как самые естественные, почти бесконфликтные (неизбежные изъяны еще успеют найтись): сестры, подруги и коллеги справляются с этой миссией лучше, чем жены, матери, дочери и любовницы. Уэйрнайт не изобрела это, этот мотив давно укоренен в английской культуре, причем на самом классическом уровне. Так они и держались друг за дружку: Джейн за Кассандру, Эмили за Шарлотту, Энн за Эмили, Шарлотта за Энн, Элизабет за Шарлотту, а там уже и Джордж, ну так ведь и Джордж на самом деле — Мэри Энн (на всякий случай, если вдруг что: Остин, Бронте, Гаскелл, Элиот). Важна не степень родства, а качество родства. В «Счастливой долине» автор просто делает поправку на криминальные обстоятельства — и две женщины, оказавшись наедине с убийцей в одном подвале (одна — жертва — связана, другая — сержант полиции — ранена), бьются насмерть, прикрывая друг друга, так бесстрашно и отчаянно, что все-таки вырываются на свет божий, заставляя зверя спрятаться в темноте. И если принять эту авторскую логику, то не придется удивляться тому, что похищенная девица (Чарли Мерфи), которая весь первый сезон находилась в беде, во втором сезоне, отрыдав и подлатавшись, поступает на службу, надевает полицейскую форму — и начинается ее дозор.
Когда выйдет и выйдет ли третий сезон «Счастливой долины», пока неизвестно. Салли Уэйнрайт сейчас занята другим проектом: по собственному сценарию она снимает для ВВС фильм под названием To Walk Invisible — это история Эмили, Энн и Шарлотты Бронте. Чарли Мерфи играет Энн. От копов и детективов XXI века к гувернанткам и романисткам XIX — мы уже знаем, что на самом деле Салли Уэйнрайт не меняет темы.
