Канны-2016: Гений ландшафта
В тихом омуте. Реж. Брюно Дюмон, 2016
Глядя то или иное французское кино, не пропустите в титрах почти обязательное упоминание региона или департамента. Едва ли не каждый французский фильм получает часть своего финансирования из местного бюджета, и таким образом вся Франция оказывается отображена на кинематографической карте — от Бретани до Аквитании и от Эльзаса до Прованса. Конечно, по живописности и природно-культурному разнообразию разве только Италия сравнима с Францией, потому французам и карты в руки. Но не так уж часто «гений места» используется не просто как добавка к бюджету фильма, а как фундамент его атмосферы и художественной концепции.
В каннском конкурсе было два таких фильма. Первый называется «В тихом омуте» и снят Брюно Дюмоном в Нормандии. Большинство своих прежних картин Дюмон прописал в своем родном городе Байоле и историческом регионе Фландрия; неподалеку, в том же департаменте Нор — Па-де-Кале, разыгрывается и действие комедийно-детективного минисериала «Малыш Кенкен». Ранние фильмы режиссера «Жизнь Иисуса», «Человечность», «Фландрия», поставленные в основном с непрофессиональными исполнителями-натурщиками, гиперреалистичны, в них много мрачной эротики и насилия, а также хмурых пейзажей северной Франции.
«В тихом омуте» — более солнечное, «дачное» кино, освещенное искрами юмора: можно сказать, что это костюмная версия «Малыша Кенкена». Пара полицейских инспекторов, напоминающая Лорела и Харди, занята поиском без вести пропавших дачников. Хотя слепому видно, где засели преступники: это семейство звероподобных аборигенов Брюфоров, которые для отвода глаз промышляют сбором мидий и переправляют через омут желающих во время прилива (иногда хрупких дамочек и джентельменов просто берут в охапку и переносят через воду). Чтобы было до конца понятно, Брюфоры — каннибалы и почти не скрывают этого. А по соседству с ними в псевдо-египетском доме съезжаются на лето богатые вырожденцы Ван Петегемы, словно созданные для того, чтобы быть съеденными и переваренными в желудках простолюдинов. Взаимное влечение (морально разложившегося) правящего класса и (изначально аморального) народа находит свою кульминацию в интрижке, которую заводит похожий на болотную крысу сынок-каннибал с подростком плавающего пола — продуктом инцеста в декадентской семейке.
Не факт, что эта причудливая, тяжеловатая жанрово-драматургическая конструкция оказалась бы жизнеподобной, если бы Дюмон не нашел для нее наполненную воздухом природную среду. Фильм снят на берегу бухты Сан-Мишель с ее зыбучими песками, мистическими приливами и отливами. На этом фоне обретают органику и сумасшедшие жанровые перепады, и вкрапления самого безбашенного гротеска. Именно в таком ключе работают приглашенные режиссером национальные звезды — Фабрис Лукини, Валерия Бруни-Тедески и полностью уходящая в отрыв Жюльетт Бинош. А ведь еще недавно Дюмон клялся, что не может себе позволить взять исполнителей, проживающих даже за пятьдесят километров от места съемок, потому что у них, видите ли, не тот акцент. Зато Дидье Деспрес, который играет полицейского инспектора-колобка, то и дело теряющего равновесие и скатывающегося с дюны, изъясняется на таком локальном диалекте, что его реплики сопровождаются французскими субтитрами. Остается подождать очередного проекта Дюмона — мюзикла о Жанне д’Арк! — где он намерен занять вперемешку профессионалов и местных натурщиков из Нор — Па-де-Кале.
Стоять ровно. Реж. Ален Гироди, 2016
По-другому, но не менее значителен характер места, гений ландшафта и в картине Алена Гироди «Стоять ровно». Этот режиссер, сформировавшийся в гей-субкультуре, приобрел более широкое признание благодаря своему предыдущему фильму «Незнакомец у озера». Действие напряженного эротического триллера было помещено на берег идиллического озера (места мужского круизинга), где встречаются секс и смерть. Приз за режиссуру, присужденный Гироди в «Особом взгляде», привел его в нынешнем году в каннский конкурс. На сей раз главный герой — киносценарист в кризисе, и его безуспешные попытки написать что-то путное, а главное — получить аванс выглядят немного комично. Но на самом деле Лео (Дамьен Боннар) больше озабочен не творчеством, а другими вещами.
Во-первых, он чрезвычайно сердоболен и раздает нищим последние деньги (а в одной необиблейской сцене — дает снять с себя последнюю одежду, буквально оставаясь нагим). Во-вторых, он хочет одарить встречаемых на пути мужчин и женщин другими способами, зная по опыту, что лучший подарок — секс. Ценность его особенно велика для людей преклонного возраста: одному из них, едва дышащему старику, гуманист Лео помогает отправиться на тот свет самым оригинальным образом, какой только возможно вообразить, и тот умирает от наслаждения, не совместимого с жизнью. В третьих, герой, витающий в сказочно-мифологическом мире, мечтает встретиться с волком, царем природы, и в ожидании этой встречи бродит по степям департамента Лозер на юге Франции. Сначала вместо волка он встречает пастушку Мари и зачинает с ней ребенка, которого мать скоро бросает на попечение совсем не пригодного к этой роли отца. В конце фильма мечта героя все же осуществляется: он оказывается один на один со степным зверем, смотрит в его хищные глаза и учится «стоять ровно».
Эмоциональное воздействие этой картины, способной вдохновить на разные аллегорические трактовки, связано в первую очередь с ландшафтом и природной стихией. Тихие проселочные дороги самого малонаселенного департамента Франции, поля, леса и озера становятся тем интригующим, полным саспенса пространством, которое пристрастно и углубленно изучает камера, сверля его в своем стремлении проникнуть в сокровенные тайны мироздания. Пастораль открывает свою зловещую изнанку, природа оборачивается опасным ликом, и в этот образ вписываются прикрытые цивилизацией, но все равно прорывающиеся наружу дикие человеческие желания.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса