Режиссеру Александру Миндадзе, похоже, сильно надоело объяснять публике,
что его фильм — не про чернобыльскую
катастрофу, и его можно понять. Чернобыль в данном случае — это, скорее, художественный прием и симптом внутренних общественных процессов, которые не
сегодня начались и не завтра завершатся.
Молодой инструктор обкома, шестеренка в могучем
механизме, знает о надвигающейся катастрофе, но не в силах соскочить с закручивающейся спирали беды: сломанный
каблук и вечный русский загул приведут его наутро после взрыва к подножью
обожженного и полуразрушенного остова станции. Он протрезвеет, но поздно.
Советское прошлое продолжает излучать радиоактивные частицы. Кажется,
Миндадзе удалось найти единственный
в своем роде дозиметр для измерения
этого излучения.
Читайте также
-
Осложнение на прошлое — «Единица Монтевидео» Татьяны Лютаевой
-
Даниэлла Рыбакьян: «Не хочу себе ничего запрещать»
-
Город, которого нет — О новом бандитском Петербурге
-
Только звук вытекающей крови — «Немая ярость» Джона Ву
-
Какие сны в том смертном сне приснятся — Заметки о фильме «Сказка» Александра Сокурова
-
Кровь на асфальте — О насилии и «Слове пацана»