Прекрасный запаянный стерильный шар, где белый снег во тьме египетской хлопьями, поезда ходят, как все идет и идет, и лошади сквозь буран, и волки вдогон, и жить нечем, и дышать поздно. То ли ты его встряхнул и поднял мутную нарядную взвесь, то ли он тебя втягивает. Еще коробка с хирургическим инструментом, про чье назначение думать неприятно, а все одно — загляденье. Герои, о которых ни-че-го, только то, что видишь, там, где застанешь. Надрывают ли душу эта метель, этот выстрел, этот синематограф-сад? Или вот инсект, впаянный в смолу, о нем как, печалиться? Алексей Октябринович точный гений, восхищает и жалит, пока янтарь не загустел.
Читайте также
-
Молчание вещей — «Пришелец» Ивана Соснина
-
Мой друг Фридрих Эрмлер — «Улыбнись!» Марианны Киреевой
-
Энергия несогласия — «Евгений Телегин» Виктора Тихомирова
-
«Адрес — время, а не место» — Новая жизнь Канского видеофестиваля
-
Как сберечь — нет ли средства, нет ли, нет ли, есть ли...
-
Обладать и мимикрировать — «Рипли» Стивена Зеллиана