3
Вообще надо признать, что лишь так называемые «проклятые поэты» — Пазолини, Фассбиндер, Джармен, в некотором смысле Кесьлевский, вопреки безвременному уходу каждого из них, — продолжают осуществлять преемственность в европейской кинокультуре. Что касается преемственности титанов, то после смерти Бунюэля, Висконти и особенно Феллини, на фоне не слишком внятных высказываний Антониони и молчания Бергмана-кинорежиссера, святое место остается вакантным и вряд ли будет занято кем-либо из пятидесятилетних классиков, коими претендуют быть Бертолуччи, Гринуэй, Стеллит, Вендерс… Или совсем молодые Аки Каурисмяки и Ларе фон Триер — в чьих работах сознательные и бессознательные «бергманизмы» не заглушают стремлений создать новый постмодернистский образ Северной Европы. Попытки Бертолуччи продолжить традицию итальянского исторического Большого Стиля оказались перекрыты маньеризмом недавних работ режиссера. Последнее относится и к Гринуэю, который ознаменовал своим творчеством высшую точку интеллектуального кино в самый не подходящий для этого момент и вынужден был броситься в пучину сугубо технических экспериментов. Гигантомания и ранняя усталость наложили отпечаток на Вендерса, чьи ранние фильмы отличались приятной свежестью, а ныне, несмотря на эффекты новых технологий, покрылись налетом академизма.
Знаменательно, что Вендерс — «певец отчуждения постмодернистской эпохи» — сыграл роль «костыля» для парализованного Антониони в работе над его последним проектом. Что тот же Вендерс стал действующим председателем Европейской академии и всюду представительствует от имени умирающего европейского кино. А Бергман, числящийся ее символическим президентом, никогда и нигде не показывается. Богу Богово. Кесарю кесарево.
