1
«Бродвей» можно упрекать за его непоследовательность. Это фильм, в котором ни одна гайка не докручена до упора, и от этого вся конструкция пошатывается. Снимая на пленку сезонный отдых, Манский и сам подчинен его круговороту и временным границам. Неслучайно он не смог придумать финала и закончил фильм там же, где завершился сезон. Иногда Манский не удерживается от неловкого обличительного комментария в духе дедушки Крылова (идущие по пляжу солдаты монтируются с шагающей обезьяной). Но, в общем, он так и не решил, кто он тут есть: свидетель или обвинитель. Однако самое любопытное мелькает в самом начале фильма. Это растворенное в толпе отдыхающих то ли предощущение войны, то ли тоска по ней как по началу, способному упорядочить хаос, собрать ее центробежные силы в центростремительный кулак (я говорю о сцене, где поют «Батяню-комбата»). Но эта мысль (или ее призрак) быстро идет ко дну все в том же лягушатнике. Стендаль называл пейзажи без перспективы «блюдом шпината». Это определение годится и для фильма Манского.
