1
Жизнь, как известно, сюжета не имеет. Просто жизнь — тем более. Поэтому Марина Разбежкина, тяготеющая к бессюжетным, эссеист-ски-созерцательным формам, и не пыталась втиснуть фильм в рамки какой-то складной фабулы. Как мне кажется, основной режиссерской задачей было «тестирование» советской киноэстетики 1960–1970-х на жизнестойкость; своего рода вызывание «духов». По этой причине «простой человек» с его «простой жизнью» стал в фильме некоторым лабораторным объектом интеллектуального исследования: что такое «советскость»? Какие формы она сегодня приобретает? В чем смысл российской и советской истории? Как с ней связано одиночество героини? Видимо, оценить результаты этих исследований в полной мере сможет только культуролог, мне же главным достоинством фильма представляется его изобразительный ряд. Оператор Ирина Уральская воплотила режиссерские намерения с исключительной тонкостью и пластичностью. Вот проход героини по раскисшей дороге: плотное, как ватный халат, небо, колючие порывы ветра, редкий осенний дождь, и — женская фигурка с нелепым сломанным зонтиком. Героиня просто идет, просто зябнет, и в этом — вся ее простая грустная жизнь, не имеющая ни сюжета, ни смысла.
