Полина Толстун
ТЕАТРАЛЬНЫЕ РАБОТЫ
«Отец» (БДТ)—Берта
«Двенадцатая ночь, или как пожелаете» (БДТ)—Оливия
«Дядюшкин сон» (БДТ)—Зинаида
«Дон Карлос» (БДТ)—Паж Королевы
«Власть тьмы» (БДТ)—Анютка
«Дни нашей жизни» (Русская Антреприза имени Андрея Миронова)—Оль-Оль
Фото Романа Казейна
Мелькать в клипах, рекламе и даже сериалах для начинающих полезно: заработок и опыт. Редко кто выходит за эти простые пределы. Полине Толстун, ныне актрисе БДТ, повезло, потому что удалось на экране обогатить то, что она делала в театре. Здесь, в театре, она возникла внезапно — херувим, ангел во плоти. Такой на подмостки привел ее студенткой учитель и режиссер Григорий Дитятковский. Заложница родительской войны испуганная Берта в «Отце» А. Стринберга, графиня Оливия в «Двенадцатой ночи» — тонкая как прутик девочка, подпрыгивающая от счастья любви;
После такого захода в кино Толстун возвращается в театр для новых и более сложных задач. В «Дядюшкином сне» (режиссер Т. Чхеидзе) она — Зинаида. Зинаида — создание зрелой актрисы. Выросшая из ангельских платьиц, засидевшаяся в девках прежняя девочка много успела пережить, прежде чем стать грациозно замершей скульптурой пестрого провинциального балагана. Она оживляется только один раз, чтобы исполнить перед дядюшкой, князем Гаврилой,
Сложилось все неожиданно. Мое попадание в БДТ — это
Фото Антона Михайловского
Я должна была уходить со сцены босиком — и, чтобы не пришлось идти голыми ногами до гримерки, за кулисами для меня всегда ставили тапочки. Эти тапочки и все остальные «производственные» детали, то, как устроен и приспособлен театр для актера, пусть и такого маленького, как я, всегда казались мне незаслуженным чудом: тебя оденут, причешут — а тебе нужно только выйти и сделать
Алиса Бруновна — в роли шута Фесте, а я играю хозяйку дома. Первая читка, сильное волнение. И первая фраза, которую я должна сказать про нее, т. е. про Фесте — «Уберите этого дурака!» С меня семь потов сошло. Алиса Бруновна, с изящным мундштуком, сначала, конечно, не обратила на меня никакого внимания. А потом я уже заметила за ней такое свойство — постепенно приглядываться к партнеру, изучать его — исподтишка.
Видимо, я актер школы — я следую традициям, а не сопротивляюсь им. У меня пока не было ни одного настоящего конфликта с режиссером, потому что я искренне стараюсь понять его. У режиссера есть цельная картинка происходящего, и ты — только ее часть. Все эти «я бы сделал
До сих пор
Раздражает в себе привычка слишком много думать. В актерстве есть очень ценное умение — бросаться в роль, даже когда тебе кажется, что ты еще не все в ней понял. А меня всегда учили, что персонаж заведомо сложнее, лучше, интереснее тебя, как положительный, так и отрицательный. До него всегда надо расти. Неправду чувствую остро: плохой спектакль, свой ли, чужой — для меня огромный стресс.
Очень люблю большую сцену, старый, пышный академический театр, как там все организовано — то, как работают цеха. На камерную сцену я тоже выхожу — например, в «Антрепризе Миронова», но богемный чердак
Мне всего ближе XIX век. В нем много романтической недосказанности. И то воспитание меня восхищает — от умения держаться до идеалов, которые закладывали с самого детства. Хочется играть классику. Что до авторов, то скорее Чехов и Шекспир, чем Островский; что до ролей, то скорее Ирина из «Трех сестер», чем Нина Заречная. Офелия, а не Джульетта. Есть роли, за которые я бы никогда не взялась — причина в изначальном несогласии с происходящим: с предлагаемыми обстоятельствами, проблемами, взаимоотношениями.
