Интервью
Василий Степанов
Василий Степанов

В телевидении нет врожденного зла

Ник Фрейзер — телевизионный журналист и продюсер. С 1997 года редактор линейки документального кино Storyville на канале BBC4. Продюсер двадцати шести документальных фильмов. Обладатель премии Грирсона 2005 года за вклад в развитие документального кино и премии Эмми за документальный фильм «Два дня в октябре» из цикла «Американский опыт» (The American Experience: Two Days in October). Сотрудничает с рядом газет и журналов — от Financial Times до Harper’s Bazaar — и является автором пяти книг в жанре нон-фикшн (в числе которых биографическая книга о Еве Перрон и труд об истоках расовой нетерпимости в Европе). Последняя из его книг посвящена знаменитой частной школе для мальчиков и называется «Как важно быть из Итона».

Ник Фрейзер
СЕАНС - 32 СЕАНС – 32

Ник, расскажите, что такое Storyville?

Это программное окно для высоколобой и, я бы даже сказал, высокохудожественной документалистики. Мы начали выходить еще на BBC2 — первый эфир был в 1997 году. А когда запускался уже BBC4, стало возможно выделить документальному кино больше времени. Это было наше общее решение с руководством компании. Причем мы думали не только и не столько об арт-документалистике, о сколько о документальных фильмах, которые должны отражать окружающую нас реальность, можно назвать это высококачественной публицистикой. Идея «Сторивилля» в том, чтобы выбрать самые лучшие фильмы такого рода, кем бы они ни были сняты. Когда я говорю «высокохудожественная документалистика» я имею в виду прежде всего качество наших фильмов.

Кроме того, ответ на вопрос «что такое „Сторивилль“?» кроется и в самом этом слове. Мы сменили прежнее название FineCut, чтобы сориентировать тех, зрителей, которые выбирают передачу, читая программку. «Сторивилль» означает, что главное для нас — не стиль и не жанр фильма, не его герои, а история, story.

Я смотрю документальное кино с 60-х годов, и для меня правильный документальный фильм все равно что хорошая книжка в жанре нон-фикшн. Сам я в книжном магазине выбираю именно такую литературу. И того же я хочу от фильмов — хочу узнать что-то новое, хочу чтобы было познавательно, интересно.

Вы выбираете фильмы или все-таки их заказываете?

Нет, самостоятельным продюсированием мы не занимаемся. А подключаемся или на самой финальной стадии производства (чтобы получить право на телепремьеру) и в самом начале. Мы устанавливаем связи, налаживаем отношения. Это своего рода творческое посредничество между автором и продюсером. То есть, сам я не ищу деньги на тот или иной проект. Но проект попавший в поле зрения Storyville может найти поддержку у наших партнеров. А мы сотрудничаем с франко-немецким каналом ARTE, с датской телекомпанией Danish TV, с телевидением Швеции и Финляндии. (В Финляндии, кстати, очень любят документальное кино). И налаживаем связи с гигантскими американскими компаниями PBS и HBO.

Документальное кино всегда было тесно связано с телевидением?

И сорок лет назад и сейчас телевидение — основной инвестор и продюсер документального кино. До некоторой степени это всегда был неравный брак. Ведь телевидение может жить без документалистики, а документалистике без телевидения не жить.

За последние годы ситуация сильно изменилась. Сейчас документальное кино приобрело определенную независимость от телекомпаний. Причин тому несколько. Во-первых, снять фильм стало гораздо легче. Производство стало значительно дешевле, оборудование — доступней. Представьте, двадцать лет назад вам нужно было арендовать пленочную 16-миллиметровую или 35-миллиметровую камеру, купить пленку. Монтаж был очень дорог. А сейчас фильмы можно снимать на miniDV и монтировать на ноутбуке. Возможно, вскоре постпродакшн упростится до того, что документальный фильм можно будет изготовить в одиночку. Словно написать книгу.

Ник Фрейзер
Я не буду спорить с тем, что телевидение, по сути, одна большая помойка. Но можно же показывать и что-то стоящее.

Мне кажется, нынешний документальный бум сродни тому взрыву интереса к публицистике от первого лица в 60-х, «новому журнализму» Тома Вулфа, писателя, который был готов потратить на сбор материала — деталей и подробностей — для своей книги несколько лет. Тогда авторы протестовали против штампов солидной официальной прессы, а сейчас они протестуют против «правильного» телевидения. Документальное кино воспринимается как форма протеста против телевизионных клише и форматов. А потому нет ничего удивительного в том, что самая активная часть современных документалистов работает в Америке — там, где телевизионные правила жестче, чем где бы то ни было. Посмотрите: за океаном документальное кино уже отвоевывает себе нишу в кинопрокате. Это означает, что в будущем режиссер-документалист, делая фильм, сможет наплевать на телестандарты, и ориентироваться только на себя и того зрителя, который ходит в кино.

Думаю, что интерес к документальному кино пришел надолго, а телевидение лишь пробудило его и подогрело. Но как бы не пошли дела дальше — в британские мультиплексы, кстати, уже открывают свои двери для документальных картин — BBC всегда будет покровительствовать неигровому кино. Продюсировать его и показывать.

А как же телевизионные стандарты, с которыми, как вы говорите, документалисты сознательно или бессознательно борются?

Если мы говорим о BBC, то нужно заметить, что мы ни разу не отвергали фильм, сказав, что не подходит нам по каким-то там стандартам. Другое дело, что сам я не очень люблю «замороченную», «артхаусную» документалистику. Я считаю, что неигровое кино должно быть доступным, хотя и не имею ничего против режиссеров, для которых эстетика и искусство важнее журналистских стандартов. Так называемая «поэтическая» документалистика возможна, но мне кажется, что хорошее документальное кино — это смесь репортажа и поэзии. Я хочу, чтобы фильмы, которые показываем мы, были похожи на высококачественное репортажное фото. Есть люди, которые со мной не согласятся. Например, ваш соотечественник Виктор Косаковский. Он думает и снимает совсем иначе. И мне очень нравятся некоторые его фильмы. Но режиссеров масштаба Косаковского не много. А приверженцев этого подхода, чьи амбиции никак не соответствуют возможностям, с каждым годом становится все больше. Поэтому я предпочел бы оставить уникальных художников за скобками. Я говорю об общем потоке. А «большой» художник всегда ломает направление. Отталкивается от него.

Вы можете как-нибудь прокомментировать слова Йоргена Лета, который говорит, что телевидение убивает настоящую документалистику?

Думаю, старик совсем спятил. Ведь он всю свою жизнь снимал на деньги телевидения. И если уж он действительно считает, что телевидение убивает документальное кино — значит, ему пора придти в себя. Он же должен понимать, что большинство людей может увидеть документальное кино только по телевизору. Я даже не хочу обсуждать это его высказывание. Ведь к Йоргену Лету-художнику у меня нет претензий. Мне очень нравятся его фильмы о велогонках. Действительно, очень нравятся. Но он сказал глупость. Еще раз повторяю, телекомпании финансировали документалистов раньше, и сейчас средства на документальное кино выделяют, прежде всего, они. Лету деньги дают, и взамен ничего не просят. А он делает фильмы, которые мало кто будет смотреть… Я не буду спорить с тем, что телевидение, по сути, одна большая помойка. Но можно же показывать и что-то стоящее. Ведь в телевидении нет изначального, врожденного зла, как считают некоторые.

Нам было очень важно поговорить с Вами и Вашими британскими коллегами именно потому, что опыт взаимодействия британского телевидения и документального кино считается образцовым…

На нашем телевидении действительно сложились весьма специфические условия.

Я попытаюсь в двух словах ввести вас в курс дела. В Британии очень много информационного мусора. Наверно, больше чем где бы то ни было в мире. Уж точно больше, чем в России. Британию можно назвать мировым мусорным центром — это мы изобрели «желтые» газеты и идиотские развлекательные телепередачи. Но и список наших достижений в переработке этого мусора очень велик. Британцы маниакально преданы идее «challenge», состязательности. Они очень любят соревноваться и обожают конкуренцию во всем. И в Британии сложился, как мне кажется, самый конкурентносложный медиарынок в мире. Если вы работаете в СМИ — если вы журналист, режиссер, оператор, редактор — и вы выжили в Британии, значит, вы выживете везде.

В России не хватает именно этой страсти к соревновательности. Основное отличие вашего медиарынка от британского в том, что он недостаточно разнороден. Должно быть больше каналов, программ, проектов, различных точек зрения, систем координат. Чем больше будет производителей, тем быстрей количество перейдет в качество. Аудитория всегда тянется к тому, что лучше.

На такой масштабный проект как создание телеканала уровня BBC4 нужны огромные деньги…

Организация и существование каналов с ощутимой долей документального вещания не зависит от существования огромных рекламных бюджетов и громадной аудитории. Всегда есть, например, возможность для организации каналов по подписке. В России ведь есть кабельное телевидение? А кто-то наверняка смотрит даже спутниковые каналы. Я думаю, что в Москве или Петербурге совершенно точно есть аудитория для качественного подписного телеканала с большой долей документального кино. Канала, который будет работать, как сверхуспешный американский HBO. Он ведь производит не только самые дорогие и масштабные телесериалы, но и мощнейшие документальные фильмы.

Как вы думаете, не будет ли высокобюджетное документальное кино, вроде того, что выпускает канал НВО, вытеснено с экранов телевизоров непрофессиональной «домашней» документалистикой?

Пока нет. Для таких документалистов есть Интернет, возможности которого растут так стремительно, что нельзя это не замечать. Уже сейчас кто-то ведет видеоблоги.

Всего через несколько лет возможности Интернета будут таковы, что мы сможем смотреть документальное кино (и любительское, и суперпрофессиональное, высокобюджетное) по домашнему компьютеру, загружая его из сети за весьма скромную плату. Интернет открывает для неигрового кино новые горизонты (уже разработаны способы лицензионной закачки фильмов через электронные медиатеки) и сулит существенные проблемы. Со свободой и независимостью, которые дарит сеть автору и потребителю, неизбежно возникнет проблема финансирования. Ведь телевизионные каналы перестанут играть в судьбе документального кино существенную роль. А откуда придут деньги, если телевидение потеряет свое значение и влияние? Ответа, я думаю, пока не знает никто.

С отсутствием денег в документальном кино начнется кризис?

Скорей всего, нет. Мне кажется, что документалистика сейчас — это возможность создать серьезный противовес PR-бюджетам, на которые живут и политики, и бизнес. Это способ пробиваться к сути вещей: и в больших исторических событиях, и в частных человеческих судьбах. А потребность в этом никогда не исчезнет в людях. Проблема денег не влияет зрительский интерес. В мире живет достаточно много людей, которым важно смотреть нечто отличное от обычной телевизионной жвачки. Я не говорю, что их большинство. Документальное кино никогда не будет так же популярно как игровое. Но мы к этому и не стремимся. Мы просто хотим занять свою нишу.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить