Великая архитектура, обаятельный аттракцион: Канны’78
«Рай и ад» — «Сплитсвилль» — «Неизвестный мастер» — «Альфа» — «Финикийска схема», — количество премьер во второй половине фестиваля только увеличивается. О внезапно насущной теме архитектуры в кино, болезнях мира и чувстве вины пишет Вероника Хлебникова.
Дензелу Вашингтону преподнесли сюрприз в виде почетной «Золотой пальмовой ветви» на премьере фильма Спайка Ли «Рай и ад»; ремейка малоизвестного детектива Куросавы 1963 года, в свою очередь основанного на американском полицейском романе Эда Макбейна, вывернутом великим японцем в экзистенциальное измерение.
Человек из бетона — «Бруталист» Брэди Корбета
А в это время в соседнем зале Дебюсси вне конкурса показали чистый брильянт, превосходную комедию «Сплитсвилль» Майкла Анджело Ковино, где он играет одну из главных ролей вместе с Дакотой Джонсон и Кайлом Марвином. Тот же ход, что и в их с Кайлом дебютном «Подъеме», показанном в «Особом взгляде» в 2019 году: два друга и девушка между ними, но почти безграничный спекр возможностей, которые Ковино извлекает из деликатной ситуации. Двое лучших друзей, их жены, любовники одной из жен, ребенок другой, — и золотые рыбки уходят в отрыв. И, кажется, их ждет Сплитсвилль, на американском арго — развод и девичья фамилия.
Но вместо разрыва отношений «Сплитсвилль» делает их поистине высокими и сверкает смешными, безумными и безумно смешными гранями совместного существования. Ари Астер и Шон Бейкер присоединились к продолжительным овациям, автор воспользовался случаем и произнес спич о том, что лучшее место для комедии — кинотеатр, а не телевидение. А лучшая новость та, что фильм куплен в российский прокат и выйдет под названием «Все ее бывшие».
Здесь героя тоже очень обижают, но не магнаты, а бюрократы
В каждом из конкурсов тоже произошли важные события. В «Особом взгляде» показали превосходный фильм «Неизвестный мастер Большой Арки» француза Стефана Демустье, и это, наконец, хорошее кино про архитектора. Здесь героя тоже очень обижают, но не магнаты, а бюрократы. Президент Миттеран в роли просвещенного правителя и покровителя муз приглашает построить новое чудо света в Париже никому не известного датчанина, до того выстроившего лишь собственный дом и четыре церкви.
Классика против конвенций: завершается первая неделя Канн
Это будет арка Дефанс, вписанная в историческую перспективу Елисейских Полей. Тогда же архитектор Бэй Юймин возводит стеклянную пирамиду в Лувре, и мы это увидим. Архитектор Большой Арки, Йохан Отто фон Спрекельсен, не доживет до конца строительства. Демустье показывает, что к этому привело, но без страстей «Бруталиста». Здесь будет выезд в Каррару за мрамором и хоральная прелюдия Баха, звучавшая в «Солярисе» Тарковского. Но главное — поразительный, ясный и прямой взгляд, очень эмпатичный портрет мастера, созданный в соавторстве с артистом Класом Бангом, известным в России по роли Понтия Пилата в «Мастере и Маргарите» Михаила Локшина и «Квадрату» Рубена Эстлунда.
Здесь, кажется, выстраивается удобный мостик к фильму основного конкурса, который может показаться претендентом на главный приз, — к «Альфе» Жюлии Дюкорно. Во-первых, у Дюкорно уже есть одна «Пальма», и вторая подряд — повторит рекорд Эстлунда. Во-вторых, болезнь и смерть в «Альфе» превращает людей в мрамор, они истекают красным песком; таково действие вируса, в котором узнается и угроза СПИДа, и новейшие пандемии.
Аутсайдеры и пустоши, или один день на Каннском кинофестивале
Время в «Альфе» также расслаивается на дикие дни двух поколений. Но сила фильма не в фантастических метафорах времени и смерти, и даже не в бесспорной киногении и визуальной новизне, а в чувстве абсолютной любви между матерью и ее ребенком, между сестрой и братом; сила фильма в неподдельном, разрывающем сердце мраморным теплом пожатии, неразлучном союзе спасения. Критики не приняли фильм Дюкорно, как и «Эддингтон» Астера, но когда это влияло на каннское жюри? Во мне он воскресил личные переживания утраты и вины, но я в любом случае предпочитаю искусный вымысел и ремесленное совершенство триггерам болезненных переживаний.
В этом очень хороша «Финикийская схема» Уэса Андерсона, настоящего Левши, знающего свое ремесло. Тут тоже играют в дочки-матери, вернее, в отцы и дяди. Но акцент здесь на самой игре, на обаятельных маленьких аттракционах, а не на родственниках. Вычерченная, тяготеющая к изобразительной абстракции картина полна трюков, в ней появляется Матье Амальрик в феске Тартарена, Бенедикт Камбербэтч, идеально вписавшийся в эту вселенную-шкатулку, и талисман Билл Мюррей, явно уставший быть талисманом. Бенисио Дель Торо в главной роли мега-дельца Джа-Джа Корды приближает к себе дочь-монашку, чтобы посвятить ее во все тонкости своих схем и вместе пуститься во все тяжкие, по пути то и дело заскакивая в черно-белые райские кущи.
Читайте также
-
Классика против конвенций: завершается первая неделя Канн
-
Аутсайдеры и пустоши, или один день на Каннском кинофестивале
-
Аааткрыыытоооо!
— Каннский кинофестиваль’78 -
Триста кадров ветра в секунду — «Птица» Андреа Арнольд
-
Все прошлые жизни помнятся мне — «Блажь» Ильи Поволоцкого
-
Срок годности до — «Май Декабрь» Тодда Хейнса